Михаил Розанов: «Когда в кадр лезет правда жизни, становится неинтересно»-2

РОЗАНОВ: Нет. Лет восемь назад я брал заказы от нефтеперерабатывающих, газодобывающих и других заводских махин. От Саяно-Шушенской ГЭС, например. Еще до взрыва дело было. Сперва меня радовал этот хардкор — все искрит, плавится, трубы текут, реки горят. Только затея обернулась полным кошмаром: какой-то доменный газ, нельзя входить, люди с газоанализаторами и респираторами… Ад, не мое.

СКУРАТОВ: Зато — подвиг!

РОЗАНОВ: Да я их нормально уже насовершал. (Смеется.)

СКУРАТОВ: А вот есть, например, Камчатка, Норвегия и еще уйма всяких крутых мест. Огненная Земля…

РОЗАНОВ: Был.

СКУРАТОВ: Гренландия.

РОЗАНОВ: Тоже был. Да, можно заделаться фотографом, снимающим для National Geographic. Но я живу проектной идеей. Мне важно показать отсутствие границ. И без разницы, что снимать: айсберги, барханы, восьмибалльные волны. Это все истории одной серии. Я вот отснял ВДНХ и больше не буду. Не хочу. Закрыл для себя тоталитарную тему.

СКУРАТОВ: Кстати, почему от тоталитарной архитектуры, как на том же ВДНХ, быстро устаешь? Что тебе, как фотографу, хочется изменить?

РОЗАНОВ: Как фотограф, я бы убрал оттуда всех людей и все деревья. И эта их музыка, что там орет, дети носятся… У меня клин — музыка и дети. Когда в кадр лезет правда жизни, становится неинтересно. Интересно показать космический, оторванный от реальности объект.

СКУРАТОВ: Вот бы дом в пустыне стоял, а в кадр бы только верблюды лезли, да? (Смеется.) Грубая аллегория, но ты мне напоминаешь нищего, который копается в куче навоза и достает оттуда алмазы. Ты вырываешь фрагменты космоса из хаоса бытия. Между прочим, это твои слова, что космос — вечная красота, порядок, разумный смысл, из которого мир как-то нелепо собран. И при всей моей нелюбви к ВДНХ на твоих снимках это место меня ничуть не смущает. Наоборот, хочется поехать туда еще раз и посмотреть заново, твоими глазами.

РОЗАНОВ: Только все, что вы там увидите, имеет слабое отношение к моей серии.

СКУРАТОВ: Миша, ты замечаешь потребность в своем творчестве?

РОЗАНОВ: Потребность в чистом кадре, в усладе глаза есть всегда.

СКУРАТОВ: Мне кажется, фотография сейчас достигла такого уровня, когда по своей эмоциональности она легко может перекрыть живопись. Что ты об этом думаешь?