Чем-то исконным, древне-мифологическим веет от скульптур Мисако Инаоки — будто создавала их не японка-современница, а мастера Ахеменидского Ирана. Смотришь на эту искусно спаянную форму и не понимаешь, олень перед тобой, бык, лев или причудливый сосуд. Поддавшись демону постмодернизма, художница вмонтировала в своих животных моторчики, камеры и прочие атрибуты цифровой эпохи. Как результат, герои Мисако, изготовленные из моха, шишек, стали, пластика, резины или смолы, самозабвенно жуют, щебечут, вертят головой и бьют копытом.
Художница уверяет, что каждый может интерпретировать ее работы по своему усмотрению. Хотя сама Инаока вдохновлялась вполне конкретными вещами: «Эти фантазийные существа появились из понимания тяжелой реальности, в которой мы живем. А сочетание органи-ческих и неорганических материалов помогает описывать трудности, которые испытает животный мир, сосуществуя с человеком». То есть опять — про апокалипсис.Инаока причисляет свои работы к вечному исследованию «границ естественного и искусственного; природы, меняющейся благодаря манипуляциям человека». От таких манипуляций катарсис наступает и у «существ», и у людей — во всяком случае, улыбка случайным зрителям гарантирована.
.