Моя вера в искусство мало отличается от религиозного фанатизма

ПАБЛО ПИКАССО, «НАТЮРМОРТ С ЧЕРЕПОМ И ГОРШКОМ», 1943.

Про баснословные цены на скандальные работы именитого британца известно многим. Но тот факт, что добрую часть своего заработка он тратит на покупку не менее неожиданных произведений искусства (от бронзовых черепов неизвестных мастеров XVI века до работ Бэнкси), — знают далеко не все. В преддверии московской выставки из личного собрания Херста Interview расспросил коллекционера о критериях выбора работ, о теме смерти и любви к «надувному» слонику.

Дэмиен, что висит у вас над кроватью?

«Мужчина в синем II» Фрэнсиса Бэкона.

Ого! Очень дорогое произведение. Как вы думаете, успех все-таки можно измерить деньгами?

Успех можно измерять в самых разных единицах. В том числе и в свободно конвертируемой валюте. Я знаю, к чему вы клоните. Я работаю не ради денег. К черту деньги! Искусство — самая важная валюта. Так приятно осознавать, что, несмотря на весь цинизм мира, оно до сих пор существует, а люди активно его покупают. Да, это товар, но он возвышенный, чистый, неприкосновенный.

Ясно. Но все же богатство изменило вашу жизнь?

Да, у меня появилась творческая свобода, возможность делать масштабные работы, вроде бриллиантового черепа (работа For the Love of God, 2007. — Interview). Для него мне пришлось сыскать 8 601 идеальный камень! Представляете? Ничто не может нас убедить в ценности бриллиантов лучше, чем они сами. Согласитесь, они особенные и представляют собой нечто большее, чем просто горстку сияющих стекляшек с метафорическим значением. Этот объект символизирует богатство и ценность жизни. Мне нравится эта тема.

О! Меня как раз интересуют черепа. Точнее, их обилие в вашей коллекции. Вы собираете работы тематически? Или покупаете предметы не дороже определенной суммы? Может, они все на тему смерти? Чем вы руководствуетесь в собирательстве?

Я покупаю только то, что мне нравится. Не буду отрицать: определенные темы прослеживаются — такие memento mori, поэтому, как вы верно заметили, в коллекции немало черепов. Я стал коллекционировать еще в самом начале своей карьеры. Обменивался работами с приятелями по колледжу, с Сарой Лукас и Ангусом Фэйерхерстом. А как только заработал достаточно денег, стал покупать. Я купил сумасшедшие вещи, благодаря которым стал тем, кто я есть, — художником. Бэкона, Пикассо, Кунса.

За какой работой вы дольше всего охотились?

Еще подростком я был без ума от Фрэнсиса Бэкона. Я увидел его картину в книге и первый раз в жизни осознал связь искусства с реальным миром. В его живописи столько смелости и ни грамма страха или уважения к традиционной форме. Приобрести его работу стало моей навязчивой идеей. Я просто поверить не могу, что теперь владею несколькими картинами Бэкона, ибо превышен самый смелый предел моих мечтаний. Я с удовольствием одалживаю эти работы музеям, ведь они обязательно должны быть доступны широкой публике. Не многие владеют работами такого калибра. Я — счастливчик!

Вы выставляете коллекцию частями, целиком, что еще? Продаете работы?

Да, продаю. Сейчас моя коллекция — это такая непрерывная выставка. Но совсем скоро я собираюсь открыть для нее пространство в Лондоне, поэтому не могу не думать о единстве экспозиции, приходится с чем-то расставаться. Хотя, откровенно говоря, продавать я не люблю.

А с каким произведением ни за что не расстанетесь?

Со слоном 2003 года Джеффа Кунса. Он стоит на моем столе и призывно сияет. Сделан из нержавеющей стали, но кажется, будто это шар, который лопнет, если ткнуть в него иголкой. Потрясающе. Мне вообще нравятся визуальные фишки. Когда я умру, заберу его с собой в могилу.

Интервью
Добавить комментарий