Несмотря на то что ваши картины выглядят довольно просто, профессионалы отмечают множество слоев, из которых они состоят. Сколько слоев на самом деле в ваших картинах? Сколько требуется времени, чтобы закончить одну работу? Творчество для вас — это медитация?
Мои картины могут казаться простыми, но на самом деле я много работаю над ними, иногда переделываю их по три-четыре раза. На одну картину уходит около 40 дней. Про медитацию ничего сказать не могу. Правда, я занимался ей очень много.
Ваши работы такие умиротворенные и спокойные. Многие успешные, знаменитые сегодня художники, например Джефф Кунс, Дэмиен Херст или Джулиан Шнабель, работают в весьма агрессивной манере. Вам что-то нравится в подобном искусстве?
На днях я видел работы Ансельма Кифера, они производят самое сильное впечатление. Агрессивные работы, безусловно, нужны, но в них должна быть жизнь и они не должны кричать.
Вы покупаете работы других художников?
Недавно я купил небольшой рисунок Малевича и был очень счастлив своему приобретению. Еще у меня есть Роман Опалка и Лучо Фонтана.
В Наосиме у вас есть свой собственный музей. Как он появился?
Как-то. Иногда мне кажется, что его мне подарили небеса. Художественный фонд Fukutake и Тадао Андо долго настаивали на том, что мы должны открыть музей, и в итоге мы сделали это. Я хотел создать пространство, которое бы напоминало храм, гробницу и женское чрево одновременно.
Кстати, на открытии выставки в Галерее Гари Татинцяна всем гостям обещали невероятно красивый перформанс, который, к сожалению, в последний момент отменили. По замыслу, художник должен был разбивать камнем стекло. Но от этой идеи отказался, потому что «Стекло — это лед. А лед — это часть русской души. Я не могу так поступить с русской душой, мне очень понравилась эта страна». Впрочем, от того, что перформанса не случилось, выставка нисколько не потеряла.
