Сегодня закрывается летняя площадка «Стрелки». По этому поводу Interview рассказывает о дне из жизни Ариэля Пинка, самого противоречивого гастролера фестиваля Strelka Sound. Многим известно, что кроме запланированного выступления Ariel Pink’s Haunted Graffiti отыграли еще концерт в «Солянке». Но мало кто знает, что вскоре группа вернулась в Москву — просто так, потому что понравилась.
Я встречаю Ariel Pink’s Haunted Graffiti в холле гостиницы Holiday Inn. В щуплом пареньке с запутанными патлами и высоким голосом поначалу сложно заподозрить рок-звезду, но горящие глаза выдают: да, это тот самый человек с именем подводной принцессы, лос-анджелесский меломаньяк, записавший десятки любительских кассет мутной, дикой и завораживающей музыки, любимчик Animal Collective и родоначальник целого жанра «чиллвейв». За мной подтягивается внушительная делегация с российской стороны, в их числе – основатель мотороллер-клуба Clevermoto Дима Пантюшин и клавишник группы Pompeya Саша Липский, игравший у Пинка на разогреве. Прогулочным шагом мы ведем артистов на встречу с московскими достопримечательностями. К этому моменту участники группы уже побывали в парке Горького, на ВДНХ, в Третьяковке и музее космонавтики. В районе Большого каменного моста экскурсия застопоривается, так и не начавшись: нужно закупиться выпивкой в «Седьмом континенте». Немного ламбруско и много пива, сигареты и бутылка шампанского «Надежда». Со всем этим добром решаем устроить пикник на причале напротив храма Христа Спасителя.
Ариэль, ты ведь с раннего детства сочиняешь музыку. И всегда записывался один, полноценная группа – для тебя штука новая. Тяжело приходится?
Вообще-то весело. Мы спим по 3 часа, вылетаем куда-нибудь в четыре утра — и так уже несколько месяцев. Номер отеля для меня — как дом родной. Сначала я воспринимал живые выступления как необходимое зло, и меня это не парило. Зарабатывал деньги. А потом понял, что от этого тоже можно получать удовольствие. А заодно поднатореть в профессиональном смысле.
Притом, что вся твоя музыка — такое нарочитое любительство…
Да. Но на концертах все совсем по-другому. И знаешь, мне это даже по нраву. Когда ты каждый вечер играешь один и тот же набор песен, ты обтесываешь каждую как скульптуру, кусочек за кусочком, пока не понимаешь, что она готова. Ты все время будто репетируешь перед главным концертом в твоей жизни, которому так и не суждено состояться. А еще это очень приятно — видеть тех, кто пришел тебя послушать. Остальные могут подходить и интересоваться, но ты играешь для тех, кто стоит у сцены.
Даже без концерта поклонников у Пинка все прибывает: вместе с нами за движением прогулочных пароходиков, подплывающих к причалу под звуки радио «Ретро FM», уже наблюдают Шахри Амирханова, рокабилли-диджей Spaceman и сторож площадки Ping Pong Club в ЦПКиО Саша Гришин. Пинку заметно понравилось советское шампанское — после того, как он узнал, что оно называется Hope, тот все чаще отлучается с бутылкой любоваться видом на речку-вонючку. Тем временем барабанщик группы Аарон и басист Тим делятся впечатлениями о Москве:
«Совершенно психоделичное место. Ты приезжаешь сюда с мыслями о том, как тут опасно, думаешь: так, я должен быть настороже. В результате единственный, кто доставляет тебе неудобства – это милиционер! Проверяет документы, выворачивает карманы, в кошелек лезет… А в остальном очень приятный город, к тому же опасные места найдутся везде: в Лос-Анджелесе это Santa Monica или East Hollywood, например. Кстати, мы только что приехали из Эстонии, так там была вечеринка, где бесплатно делали минет любому желающему, представляешь! Но мы через два дня были сыты этим по горло. Так что при первой возможности к вам приехали; здесь мы чувствуем себя комфортней, тут как-то на родные края больше похоже».
«Потрясающее состояние — играть композицию, которую еще не создал, нащупывать ее впотьмах. И только когда звучит последний аккорд, ты понимаешь, что она родилась».
Заправившись алкоголем и парой косяков, компания направляется на прогулку по московскому центру. Дойдя до середины моста, группа просит нас сфотографировать их на фоне Кремля: «Чтобы выглядели как Metallica во время перестройки. Вот это память будет!»
Ариэль, к слову о памяти: создается ощущение, что твое творчество — сплошь воспоминания о чем-то далеком, а то и вовсе не сбывшемся.
Конечно, это так. Для меня память очень важна. Даже применительно к тем же выступлениям: часто ты играешь песню, чтобы повторить тот первый раз, когда ты ее сочинил. И все равно получается по-другому. Но сочинительство для меня все-таки важнее — вообще это самая прекрасная вещь в музыке, возможно поэтому я наплодил столько альбомов, просто не мог остановиться. Альбом — как снимок, показывающий тебе человека, который пытался увидеть ту самую песню, что хранится у него в голове. В воспоминаниях. Потрясающее состояние — играть композицию, которую еще не создал, нащупывать ее впотьмах. И только когда звучит последний аккорд, ты понимаешь, что она родилась.
Ты составляешь песни в голове, от начала до конца?
Не всегда, но часто. Мне жутко интересно, как сочиняют симфонии — когда у человека нет всех этих инструментов, но он представляет себе их в своем воображении. Вот и я пытаюсь делать то же самое подручными средствами. Собственно, я занимался этим с десяти лет, записывал какие-то вещи в большой блокнот, который сейчас успешно проебан. Но некоторые из них я помню до сих пор.
Неспешным шагом мы продвигаемся мимо библиотеки имени Ленина, старого здания МГУ имени Ломоносова, конерватории имени Чайковского и памятника онанистам на Большой Никитской. Вечереет, достопримечательностей в темноте не разглядеть, и оттого экскурсию можно считать провалившейся. Но все ее участники крайне довольны друг другом и готовы продолжать посиделку в одной из квартир по соседству. Пленка на магнитофоне заканчивается, а алкоголь — нет, и значит, нас еще ждут разговоры о группе «Кино» и Эдуарде Артемьеве, рассуждения о мире масс-маркета и американском образе жизни, признания в любви — и, конечно, немного «Надежды».
