Алексей Айги: «Талантливые люди всегда, в итоге, пойдут против системы»

 Ваш отец был поэтом. Какая вследствие этого царила обстановка дома?

У меня была достаточно богемная семья для 70-х годов. Какие-то довольно странные персонажи появлялись дома: поэты, художники. Все представители неофициального искусства, в общем. Для меня это был абсолютно нормальный круг общения, потому что я другого и не знал. Художники приходят, устраивают всякие заседания, споры, попойки. В соседнем доме жил Венедикт Ерофеев, он тоже в гости заходил, я ему даже на скрипке играл какую-то сонату — он молчал тактично. Своеобразный народ был, одним словом. В общем, было детство интересное.

 Какие ценности вам прививали родители?

Надо сказать, что мои родители довольно рано развелись, поэтому отец мог только до какого-то периода на меня влиять, а потом меня воспитывала мама. Мне кажется, в 70-80-е никто особо не думал, что будет происходить с ним в будущем. Был какой-то путь, чтобы не попасть в армию, поэтому надо было поступить в институт, ну или в психбольнице полежать, а социальных обязательств особо не было никаких.

 Как в музыкалку попали?

Самым классическим способом. Никто особо не спрашивал. В 7 лет родители отвели.

 Какое тогда было отношение к происходящему?

Я, честно говоря, не помню, о чем я думал, когда был маленький. В какой-то период поменялся учитель, вдруг я стал показывать какие-то успехи, но все равно не могу сказать, что я был фанатиком занятий на скрипке. Меня тогда намного больше интересовали футбол на улице и занятия дзюдо.

 Но скрипка в итоге победила?

Ну, потому что дзюдо, в общем, — это не профессия. В какой-то момент надо было выбрать, что делать дальше. Не то чтобы я шибко рвался заниматься музыкой. Но в подростковом возрасте я открыл для себя рок-музыку и понял, что можно не играть гаммы и прочее, а играть что-то громкое и захватывающее. Я это говорил уже сто раз, наверное, но надо сказать спасибо моей маме, которая тогда смогла меня обмануть и сказала: «Ну, ты поступи в училище и найдешь там всех музыкантов, с которыми будешь играть». Ну, в общем-то, она и была права. Ну, а когда уже 15 лет музыкой занимаешься, как-то поздно бросать — вот я и стал музыкантом.

 Хотелось бы подробнее поговорить про классическое музыкальное образование. Может ли наступить момент, когда классический подход устареет, допустим, из-за технологического прогресса?

Смотря о чем речь. Если человек хочет играть на музыкальном инструменте или писать для оркестра, то нет. Есть только одна база, без которой нельзя научится играть, скажем, на скрипке. И если хочешь писать музыку в «академической манере», то нужно многое знать и уметь — инструментовку, хотя бы. Если хочешь заниматься электроникой — там уже по-другому все. Но главное, в итоге, зависит от самообразования и способностей, а «школа» дает техническую базу.

 Но ведь очень часто люди, которые закончили консерваторию, в итоге оказываются в жестких рамках классической школы и не могут играть, грубо говоря, «не с листа». Это же проблема образования?

Все зависит, конечно, от таланта. Там тебя не научат импровизировать — там будут учить правильно играть, держать руки и тому подобное. Наверное, это закрепощает. Но я довольно рано начал заниматься чем-то другим — рок-музыкой, импровизационной музыкой — поэтому все это классическое образование было для меня подспорьем, а не помехой. Но, в принципе, людям сложно идти в другую сторону, если их десятилетиями обучали играть классическую музыку.

 Не значит ли это, что система работает неправильно?

Совсем без нее деваться-то, в общем, и некуда. Талантливые люди всегда, в итоге, пойдут против системы и будут работать вопреки ей, но база все равно необходима.

Классическая музыка — это, в целом, музейное искусство, поэтому там не происходит безумного развития. Она очень далеко от происходящего в мире.

 Вообще, есть ли шанс, что музыкальные инструменты и подход к ним в их обычном понимании исчезнут?

Только если в результате ядерной зимы. А так — нет, ведь родители всегда хотят отдать своих детей заниматься музыкой. Я говорю, конечно, про европейские страны, да и в Азии сейчас просто бум классической музыки; я не вижу никаких предпосылок, чтобы эта традиция ушла.

 Летом вы участвовали в концерте памяти Сергея Курехина. Каково было играть его музыку вместе с участниками «Поп-механики»?

Было, конечно, волнительно. Какие-то были даже мистические ощущения, это сложно описать словами. Я очень рад, что такой проект получился.

 Его звал к себе Борис Гребенщиков, а BBC снимали про него фильм — может ли сейчас появится человек, схожий по влиянию с Курехиным?

Думаю, нет. Все потому, что уже музыка не играет той роли, что раньше, когда на джазовый концерт собирались толпы народа, а новая симфония Шостаковича была общественно значимым событием. Сейчас такое никого не волнует. Просто потому, что музыка немного ушла на второй план.

 Почему?

Кроме музыки, появилась куча разных занятий. Сначала радио, потом кино, телевидение и так далее. Индустрия развлечений расширяется, поэтому музыка как традиционный вид искусства отходит в сторону. Нет какого-то откровения, не надо идти на концерт — достаточно нажать на кнопку. Музыка стала очень доступной, поэтому и концертная жизнь музыкантов достаточно съежилась.

 Для многих людей классическая музыка не особо-то и существует. Что на самом деле сейчас там происходит?

Да все в порядке с классической музыкой. Репертуар, правда, скудный: все играют набор известных произведений, которые собирают аудиторию. Залов в Москве много, люди ходят. Но понятно, что это все музыка девятнадцатого и первой половины двадцатого века, остальное занимает очень малую часть.

 Из-за чего так?

Более современная классическая музыка слишком сложна для восприятия широкой публикой.

 Расскажите напоследок, что ждать на Sound Up?

Будут два отделения. Скрипач и пианист Кристоф Берг со своим проектом Field Rotation — такая красивая эмбиентная музыка. А я буду с ансамблем 4’33. От обычного выступления будет отличать то, что у нас будет расширенный состав. Внутри группы будет струнный квартет: захотелось расширить возможности ансамбля. Ну и в целом, будем играть много разного — такое путешествие по последним годам деятельности ансамбля.

Интервью
Добавить комментарий