Первый раз в Москве я оказался год назад — в прошлом июле на два дня — и отметил главные точки, по которым нужно пройти. Потом зимой я приехал еще на три-четыре дня. И вот мы здесь две с половиной недели, прописываем сценарии, записываем голоса, переводим, проверяем, тренируем команду.
Один сценарий для всех городов?
В основном это базовая драматургия для всех городов, да. Мы же не экскурсионное бюро. История вообще не про город. А про то, как компьютер предписывает вашу жизнь. Например, Siri может говорить с тобой с помощью телефона, давать тебе советы.
Я пыталась несколько раз поговорить с ней, спрашивала о каких-то глупых вещах, например «Ты симпатичная?», «Ты меня любишь?», она очень смешно мне отвечает.
Кстати, интересный пример того, как такие вещи работают. Нам кажется, что это такой Франкенштейн, который может получить власть, нечто независимое с искусственным интеллектом, что может потом безразлично разрушить нашу жизнь. А на самом деле все эти ответы были четко запрограммированы какими-то странными людьми из Калифорнии, возможно, десять лет назад для случая, когда у какого-то дурачка в Москве возникнет идея бросить вызов креативности.
В основном так Remote и работает — мы пытаемся предугадать, что будет. У истории есть четкие опорные точки, которые нам нужны — кладбище, например, или оживленная городская площадь. Следующая важная составляющая: взаимодействие 50 людей. Они имеют общий секрет и находятся в одном месте. Город — это сцена. Мы берем заметки и смотрим, как ведут себя в Москве, как ведут себя в Нью-Йорке. У вас здесь есть метро, в Нью-Йорке оно тоже есть, но это два абсолютно разных мира. Они требуют разных сценариев. Ты реально смотришь на город по-другому: как здесь передвигаются люди, как они едут на escalade, а через три-четыре минуты спускаются в метро, как светофоры отсчитывают время, как предсказать поведение и остальные технические особенности Москвы.
Ты и твоя команда — иностранцы, вы приезжаете в Москву, и у вас появляется собственное впечатление о городе. Оно может отличаться от того, каков город на самом деле. У тебя должна быть большая команда людей родом из тех мест, где ты собираешься устроить представление…
Конечно, у нас есть команда, с которой мы вместе работаем. Но я еще раз повторю: это не документальное произведение о городе, мы не говорим о том, что здесь случилось. Мы более или менее приятно проводим время, рассматривая города на предмет их архитектуры, движений и потоков, смотрим, как организовано пространство. Нас ведет голос.
И мы как бы подчиняемся ему, да?
Да. В этом смысл. Насколько мы зависим от технологий. Мы можем быть более эффективными, потому что мы можем программировать жизнь быстрее. Например, для организации Remote Moscow я могу использовать Google-карты, чтобы быстрее увидеть вид со спутника. Мы можем делать лучшее аудиосопровождение. Но в конце концов мы не совершаем революцию.
Разве мы не получили никакого креативного вклада от технологий?
Конечно получили. Но факт в том, что я знаю многих, кому уже скучно в театре, скучно сидеть в темной комнате, смотреть вверх, восхищаясь актерами, которые гениально притворяются другими людьми. Я сам иногда хожу в такого рода театры и все еще могу оценить их, но я понимаю, что это вообще не то, к чему привыкло следующее поколение. Потому что односторонняя коммуникация — больше не их мир.
Какое впечатление ты хочешь оставить от этой 100-минутной прогулки?
Я надеюсь, что спектакль не оставит только одно впечатление, я жду, что их будет много. И ты получишь много впечатлений завтра.
Да, я получу. Иногда, спектакль ставят ради одной самой главной мысли, но мне лично нравится многослойность…
Я рассчитываю, что никто сможет сжать Remote Moscow до одной-единственной мысли. Содержание — это да. Один слой. Но есть и эстетические моменты, похожие на аудиопобег, частично построенный на музыкальных аккордах композитора Николаса Никке. Еще это записи, которые мы помещаем в систему Москвы. Такие маленькие штучки, которые люди могут даже не вспомнить, когда все закончится, но они оценят в процессе — это такая флешмоб-сторона истории. Уверен, все будут обсуждать странную кучку людей, которые ровно в 17:30 начинают идти спиной вперед по бульвару. Еще один слой, который мы видим: игровая структура и люди, задающиеся вопросами «как быстро я смогу решить этот квест?». И, конечно, это изучение города, все начинается в сомнительном районе, где ты видишь неорганизованные магазины, продажу китайских подделок и украденных вещей, видишь людей, которые стараются выжить, просят денег. Заканчивается все в дорогом и шикарном квартале, где потрясающие автомобили с водителями ждут своих хозяев с великолепным парфюмом, где находятся универмаги с сумасшедшими ценами — это отражает другую Москву, которая тоже существует, и людям приходится мириться с таким олигархическим поведением. Площадки, через которые мы проходим, позволяют нам взаимодействовать с городом и не осуждать его.
То есть ты приходишь, надеваешь наушники, что-то слышишь, ты должен выполнять задания, если я не ошибаюсь?
Можешь и не выполнять. Люди могут пойти налево, когда нужно идти направо. Иногда люди не принимают участия в действии, они просто прогуливаются и слушают, вот и все, это абсолютно нормально. Это часть концепции, из которой ты можешь брать столько, сколько пожелаешь. Но если тебе нужно пойти в одну сторону, а ты пойдешь в другую, то ты потеряешься через 30 метров, потому что ты не будешь получать сигнал.
Конечно, всегда вместе со всеми идет кто-то, у кого есть сигнал. Итак. 50 незнакомцев выполняют одни и те же вещи, слушают одну историю, они не знают друг друга, но ты задумывался, как меняются отношения внутри группы, когда они подходят к финальной точке? Или это не имеет значения?
Я не знаю, женятся ли люди после этого, но может быть. (Смеется.) Я не говорю с моей аудиторией, большинство исчезает сразу после финала. Некоторые из них рассказали мне, что обычно они ненавидят быть в толпе, но здесь они наслаждались этим, это удивительно. Я думаю, что они знакомятся, но это другая история. Мы только что запустили совершенно другую концепцию в Берлине — Home Visit Europe.
О, расскажи.
Ты можешь пригласить представление к себе домой, если у тебя есть достаточно места для 15 человек за столом. Потом есть маленький технологический девайс, который начинает своего рода игру между 15 участниками, и это гораздо больше о разговорах, о том, кто ты есть, о твоих политических взглядах относительно Европы, где ты рисуешь определенные линии на карте, которые что-то рассказывают о тебе. И во время этой игры ты можешь узнать людей вокруг тебя. Remote Moscow — это другое, ты не узнаешь, что за люди тебя окружают. Да, мы получаем совместный опыт, который позволит нам поговорить после представления, но не более.
Поняла. Есть один вопрос, который я ненавижу задавать, но каждый раз я все равно должна это делать — как тебе пришла эта идея?
Да, я тоже ненавижу этот вопрос. Не благодаря компьютерам, конечно. В основном это интерес. Я обожаю быть в городе и ненавижу театры за то, что это места без окон, где ты заперт, но мне очень нравится приводить людей в разные места и говорить: «Стой здесь, смотри туда» — это тот опыт, которым я хотел поделиться с ними. Это то, зачем мы делаем этот проект.
Есть ли город, который ты хотел бы добавить, ты пытался организовать там что-то, но не вышло? Или еще нет?
Есть более сложные города — Нью-Йорк, например. Он весь распродан частным лицам. Кладбище просило у нас пять тысяч долларов за простую прогулку, что просто нелепо, я считаю. У нас были проблемы в Вильнюсе, мы не могли договориться с церковью по поводу пропуска, потому что у них уже проходил как-то фестиваль современного искусства и каждый священник был напуган тем самым искусством. Это всегда препятствие. Сейчас, например, мы пытаемся найти финальное место в Париже, это здание, которое построил Оскар Нимейер, мы очень надеемся получить доступ на крышу. Так что это не город не способен нас принять, это скорее определенные места, которые невозможно перехватить.
Спасибо большое, я действительно с интересом жду. Я ожидаю чего-то одного, но я вполне уверена, что это будет совсем другое…
Натела Поцхверия
