Я готова бороться за воплощение идей феминизма

АЛЕКСАНДРА: Аннет, чем бы вы занимались, если бы не стали фотографом? Кем мечтали быть в детстве?

АННЕТ: Директором зоопарка.

АЛЕКСАНДРА: Какое значение для вас имеют аналоговые камеры и ручная проявка? Это чисто профессиональный или технический момент? Или это создает, как сказал бы Вальтер Беньямин, ауру уникальности? Какой тираж у ваших фотографий?

АННЕТ: Я работаю с аналоговой камерой, потому что этот процесс до сих пор позволяет мне делать то, что я хочу. Но я также постоянно тестирую цифровые камеры и делаю фотоскетчи на мобильник. Честно говоря, я не поклонница теории ауры. Один из плюсов фотографии — воспроизводимость. Обычно я выпускаю каждую работу тиражной серией из шести принтов.

АЛЕКСАНДРА: Обычному зрителю ваши снимки кажутся «закрытыми». Вы намеренно хотите дистанцироваться от людей, которые смотрят на ваши работы?

АННЕТ: Совсем нет. Когда я работаю, то не задумываюсь о реакции зрителя. И мои работы совсем не кажутся мне «закрытыми». Скорее, в них отражено все разнообразие связей и отношений между объектами.

АЛЕКСАНДРА: Натюрморты и портреты — классические формы художественного искусства, и некоторые критики считают их архаичными и даже изжившими себя. Почему вы выбрали именно эти формы?

АННЕТ: Мне нравятся сверхдетерминированные жанры и мотивы.

АЛЕКСАНДРА: Вы часто делаете серии фотографий.

АННЕТ: Серия — это часто используемая форма или метод фотографии. Я пользуюсь языком фотографии и, соответственно, всеми доступными инструментами и методами.

АЛЕКСАНДРА: В последнее время мне доводилось общаться с двумя группами молодых художников: одни считают, что современное искусство должно быть персонифицированным, другие — что оно должно быть деперсонализированным и анонимным, а художник — всего лишь проводник.

АННЕТ: У меня нет четкого мнения на этот счет. И среди персонифицированных, и среди анонимных работ есть интересные вещи.

АЛЕКСАНДРА: В книге «О фотографии» Сьюзан Сонтаг писала, что тот, кто делает снимок, не должен вмешиваться в происходящее. И наоборот, если фотограф принимает участие, то он или она теряет способность адекватно фиксировать происходящее. Вы разделяете эту идею?

АННЕТ: На мой взгляд, это высказывание больше применимо к репортажной съемке, нежели к фотографии в области искусства. Обычно у меня очень детально выстроенные снимки, которые спланированы заранее. Здесь упор делается на воплощение идеи, а не на запечатление того, что происходит в данный отрезок времени в данной точке пространства.

АЛЕКСАНДРА: Немецкое искусство славится своей школой живописи с глубокой историей. Повлияла ли она на вас? Видите ли вы себя в рамках немецкой традиции сегодня?

АННЕТ: Я не ассоциирую себя с традиционной немецкой школой. Прежде чем взяться за фотографию, я перепробовала множество художественных средств.
В художественную школу я поступала именно с целью стать художником, потому что на меня тогда произвели огромное впечатление работы Мартина Киппенбергера, их нонконформизм. Я изо всех сил старалась рисовать, но результат всегда выходил один и тот же: полотно было покрыто коричневой жижей, потому что перед нанесением нового слоя у меня не хватало терпения подождать, пока высохнет предыдущий. Вскоре я не на шутку увлеклась процессом фотографии и проявкой. У каждого вида искусства есть собственная традиция, своя история, и их не стоит переносить на другие формы и жанры. Если бы я хотела быть художником, я бы рисовала, а не делала снимки.

АЛЕКСАНДРА: Аннет, критики и кураторы в один голос говорят, что вы восходящая звезда немецкой фотографии. Чувствуете давление с их стороны?

АННЕТ: Нет. Мне нравится быть частью дискуссии о современной фотографии. Это приятно.

АЛЕКСАНДРА: Пять основных правил, которых вы придерживаетесь в своей работе?

АННЕТ: Есть только одно главное правило — никаких правил. Вдохновение появляется обычно из какой-то одной детали, мелочи: я могу прочитать книгу или рекламную брошюру, посмотреть кино или понаблюдать за червем, ползающим по дорожке после дождя.

АЛЕКСАНДРА: А вам важно знать, кто коллекционирует ваши фотографии?

АННЕТ: Не сказала бы. Хотя с некоторыми коллекционерами я плотно общаюсь. Например, с арт-консультантами Этаном Вагнером и Теа Вестрайх. Мы даже обмениваемся снимками с каникул. Как-то Этан прислал мне фото писающего носорога.

АЛЕКСАНДРА: Забавно. Аннет, вы привередливы к выставочным пространствам? Что думаете о новом арт-центре Espace Сulturel Louis Vuitton в Мюнхене, где сейчас проходит ваша выставка «Прошлой истории не бывает: четыре коллекции и один художник»?

АННЕТ: Обычно я стараюсь присутствовать при монтаже своих работ, потому что всегда приходится по ходу дела что-то корректировать: свет, расстояние между объектами экспозиции. Рабочие условия в центре Louis Vuitton хорошие. Тем более я соседствую там с прекрасными художниками, к примеру, с Хенриком Олесеном.

АЛЕКСАНДРА: Тема этой выставки — история и архив. Как ваши новые работы вообще увязываются с экспонатами из четырех частных коллекций Мюнхена?

АННЕТ: У меня была идея — сфотографировать старые плащи с протестными цитатами и слоганами известной немецкой феминистки Ханнелоре Мабри и ее соратниц. Куратор выставки Йенс Хоффманн моим проектом заинтересовался. Ведь эти плащи — особая форма взаимодействия с историческими архивами. Все очень логично.

АЛЕКСАНДРА: У вас не было ощущения, что тема феминизма в Германии может вызвать защитную реакцию у зрителей?

АННЕТ: У меня самой сначала была такая реакция. Но сейчас я готова бороться за воплощение идей феминизма, несмотря на то что это довольно утопично. Я благодарна работе Ханнелоре Мабри и женщин, выступавших за дело феминизма. Где бы мы с вами были сейчас, если бы не они?

Выставка No Such Thing as History продлится в мюнхенском Espace Culturel Louis Vuitton до 8 августа.