“Гравитация”, “Короли лета” и Кира Муратова против человечества

— Крушения гигантских космических станций, бесконечная, избавленная от перспективы, глубина безвоздушного пространства, наконец, слезы, в невесомости собирающиеся в выпуклый 3D-пузырь, — «Гравитация» определенно самый красивый фильм, который вы увидите в этом году. И не только в этом.

— Еще более, чем выразительные космические пейзажи, впечатляют некоторые из куароновских приемов: он то помещает камеру в шлем скафандра героини Сандры Буллок, имитируя ее паникующий взгляд, то вырубает все прочие звуки, кроме сбивчивого дыхания. Проще говоря, «Гравитация» часто выбивает почву из-под ног не только у героев, но и у зрителя.

— Для голливудского блокбастера фильм Куарона вообще демонстрирует редкую смелость: мексиканец не стесняется избавиться от Джорджа Клуни почти в самой завязке, превращая «Гравитацию» в моноспектакль Буллок, а и без того довольно условный сюжет часто отодвигает на периферию — и в эти минуты его кино уходит в чистый галлюциногенный видеоарт.

— Сравнение с «Космической одиссеей» Кубрика банально, но от него никуда не деться: космические декорации для Куарона служат поводом для все той же (но еще более эффектной) метафизической хореографии объектов, среди которых фигурка в скафандре — самый незначительный.

— Впрочем, в отличие от Кубрика, который, конечно, твердо знал, что делает, ведя свой фильм к издевательской эзотерике финала, Куарон выстраивает метафору, хоть и тяжеловесную, но считываемую без особых проблем: героиня «Гравитации», безнадежно борясь за жизнь, переживает подлинное перерождение. Образы, ассоциирующиеся с зачатием, родами и эволюцией, режиссер подчеркивает даже слишком навязчиво.

— Той визуальной насыщенности, которой хвастает «Гравитация», драматургическая основа фильма соответствует все-таки не вполне — особенно в третьем акте, когда фильм скатывается в слезоточивые и пафосные сантименты.

— «Короли лета» — из тех американских инди-фильмов, что трудно назвать обязательными к просмотру, но которые ухитряются, вроде бы не сообщая ничего важного, ранить в самое сердце. В данном случае — трансляцией той подростковой фантазии о взрослой, самостоятельной жизни, которая в реальности, конечно, обречена.

— У начинавшего на ТВ дебютанта Джордана Фогт-Робертса неплохое чувство юмора — он не всегда знает, как обуздать жанровые клише, но иногда находит отличный способ выстроить вокруг них хорошую шутку.

— Главное достоинство «Королей лета», кроме не покидающего весь фильм ощущения хрупкости всего происходящего (чем-то напоминающего то, чем характерны ранние фильмы Сергея Соловьева), — комик Ник Офферман в роли отца-одиночки одного из пацанов, буквально при каждом появлении в кадре выдающего что-то уморительное.

— Больше всего «Короли лета» напоминают фильмы Уэса Андерсона (прежде всего несколько инфантильной готовностью закрывать глаза на реальность), но Фогт-Робертсу при этом сильно не хватает андерсоновского таланта к приукрашиванию действительности. В итоге его заигрывания с правдоподобностью (герои строят себе лесной домик в километре от городской черты, найти их при этом не могут месяцами) часто кажутся элементарным враньем.

— Все это вы где-то уже видели — в «Останься со мной», в «Сыне Рэмбо», да где только не — и много где сюжет с подростками, решившими какое-то время обходиться без взрослых, был разыгран оригинальнее.

— «Вечное возвращение» — в некотором роде квинтэссенция творческого метода Киры Муратовой: абсурдные повторения, вычурные и убийственные диалоги, общее ощущение ничтожности всех устремлений души человеческой. Последнее по-прежнему мало кто умеет транслировать так, как она.

— Нелепый сюжетец с командировочным, пытающимся получить от старой знакомой ответ на вопрос, как ему дальше жить, в «Возвращении» разыгрывают все главные лица муратовских фильмов последней декады — от Литвиновой до Табакова. Многие из них старательно играют плохих актеров — смотреть за этим редкое удовольствие.

— Повтор одного и того же сюжета Муратова обыгрывает довольно изящной конструкцией — все происходящее оказывается кинопробами, а фильм — в некотором роде сатирой на киноиндустрию, с инвестором-лопухом и ушлым продюсером.

— Нетрудно заметить, что повторяет Муратова здесь не только один и тот же диалог, но в первую очередь свои предыдущие работы — в определенной степени этот фильм представляет собой новое прочтение «Астенического синдрома». Правда, добавить к упоительной мизантропии последнего режиссеру на поверку почти нечего.

— Человек жалок, глуп и заслуживает осмеяния. Человек из киноиндустрии — тем более. Не согласиться с Кирой Георгиевной трудно, но хочется все-таки воззвать режиссера хотя бы к минимальному состраданию. Да, мы такие, но уж простите нас несчастных.