Главные режиссеры неигрового кино: Выбор Антона Мазурова

Послезавтра в Центре документального кино, который на всех фронтах продолжает сеять в Москве разумное, доброе и вечное, открывается лекторий, в котором любые интересующиеся смогут ознакомиться с историей и теорией документального кинематографа. Впрочем, кардинально строгого разделения между историей и теорией ждать не приходится, потому что позвали двух лекторов, которые точно не обойдутся без рассказа и об одном, и о другом, — Антона Мазурова и Михаила Ратгауза. Лекции будут проходить раз в месяц, ходить можно разово, а можно по абонементам, каждое занятие сопровождается показом фильмов и детальным их обсуждением. Первым стартует  — человека с обширным и разносторонним опытом: он и журналист (в том числе главный редактор портала ), и прокатчик, и дистрибьютор, и историк кино, и фестивальный куратор. Свои лекции он строит вокруг имен ключевых режиссеров. Мы попросили его дать краткую характеристику каждому из героев курса и рассказать, почему именно они оказались достойны отдельного внимания.

«По сути, этот список, за редким исключением, состоит из режиссеров, которых культурный контекст — наш, российский культурный контекст — как-то по большей части проигнорировал. Даже интеллектуалы и любители кинематографа, как правило, знают далеко не всех и точно не видели большинства из их фильмов. Они не заняли свое место в головах — и это, конечно, плохо», — комментирует собственный выбор Мазуров и обещает, что если дело пойдет хорошо, во второй серии лекций будет больше экзотических и спорных фамилий. Самое время проверить, знаете ли вы классиков в лицо. Если нет, возможно, это отличный повод записаться на лекции.

Роберт Флаэрти

«Флаэрти попал сюда просто потому, что с него все началось. Ничего нельзя сделать — это первый Автор в документальном кино, так уж устоялось в истории кино, по факту: это был Флаэрти. У него у первого был авторский взгляд с индивидуальным акцентом. Он первый этнограф-документалист, причем этнография его интересовала не только в каком-то национальном ключе, но и в профессиональном. Он снимал не только фильмы о народах самуи или об эскимосах, но и стиле жизни — о гончарах и стеклодувах. Такое вот преломление культур, этнических и профессиональных».

Йорис Ивенс

«Ивенс начал работать практически в один год с Флаэрти, и без него вообще тяжело себе представить документальное кино. Он такой активист-документалист — первый документалист, которого можно назвать репортером. Бросался во все горячие точки, и в этом была его мощнейшая авторская позиция.

Ивенс — это целая эпоха, и отсчет идет с 1922 года, а снимать он начала раньше, а последнюю картину снял в 1988 году. В этот период уместилась, собственно, вся основная история мирового неигрового кино XX века. Он голландец, работал много и в России, и в Китае, и во Вьетнаме, но жизнь свою связал в основном с Францией и основные влияния на свое творчество получал оттуда. И в итоге пришел к форме фильма-эссе — того, что разрабатывал Крис Маркер, к примеру».

Аньес Варда

«Варда у меня стояла в паре с Крисом Маркером, поскольку, во-первых, она долго работала с ним вместе, а во-вторых — в принципе, впитала его эстетику, но только добавила свой авторский и плюс еще к тому же гендерный, женский акцент. Но Криса Маркера мы поделили, он достался Мише Ратгаузу.
Варда — замечательный режиссер, она бабушка “новой волны”. Сняла в 1955 году “Пуэнт-Курт”, первый фильм “новой волны”, но сейчас в основном работает в неигровом кино — снимает активно, несмотря на возраст. Появляется на фестивалях. Притом что она родилась в 1928 году».

Жан Руш

«Руш — с одной стороны, последователь Флаэрти, травмированный этнографией. Но он ей травмирован чисто в африканском смысле. Большую часть своих неигровых работ (а он работал и в игровом кино тоже) он посвятил Африке. Это внимательное, педантичное наблюдение за африканскими обрядами делает его таким Леви-Строссом — классиком структурного анализа от кинематографа. Он тоже работал в той же тусовке, что и Маркер, Годар, Кляйн и Варда в период горячих 1960-х, а потом у него вырисовывается что-то свое. Он умер в 2004 году, многих пережив (хотя Кляйн еще жив, а Маркер умер два года назад). Но Руш — это режиссер-эпоха».

 Роберт Франк

«С этого пункта уже начинаются мои более персональные предпочтения. Да, Роберт Франк — фотограф. А фотография — прародительница кино, это очевидно. И он этим мне интересен — тем, как фотограф начинает работать с неигровым кино.
Но Роберт Франк помимо этого во всем моем списке представляет киноавангард. Как режиссер он, конечно, работает где-то на грани параллельного кино и киноавангарда, и поэтому мне интересно было его показать и о нем поговорить. Будут абсолютно сюрпризные фильмы, которые практически никто не видел».

Уильям Кляйн

«Кляйн — тоже целая эпоха! Он тоже фотограф, как Роберт Франк; как Варда, продолжает двигаться вперед, несмотря на свой преклонный возраст. И, как Йорис Ивенс, вобрал в себя всю историю неигрового кино, поскольку работал в компании Маркера, Ивенса и Варда, и тоже связал свою жизнь с Францией — по крайней мере, большую ее часть. Помимо этого, Кляйн — создатель своего направления, эстетизированного кино о моде. До Кляйна этого не снимал никто. Этого направления в неигровом кино попросту не существовало».

Гуальтиеро Джакопетти

«Ну конечно абсолютно скандальный Гуальтиеро Джакопетти, один из создателей того, что мы сейчас называем мокьюментари, режиссер-провокатор, его неоднозначные фильмы всегда вызывали скандалы. Будем, конечно, смотреть “Прощай, Африка” — я думаю, даже для тех, кто это уже видел, на большом экране все равно это будет шок — несмотря на то что картина 1966 года и, естественно, за это время в неигровом кино очень много изменилось».

Берт Ханстра

«Ханстра у меня стоял в паре с Йоханом ван дер Кёйкеном. Но Кёйкен, опять же, достался Мише Ратгаузу. Ханстра — это режиссер-поэт. Это поэтическое неигровое кино, совершенно особенное. И он действительно, разумеется, очень сильно связан с Кёйкеном, но поскольку он остался у меня один, будем говорить про поэтическое».

Фредерик Уайзман

«Без этого дяденьки вообще тяжело себе представить авторскую документалистику, потому что это один из самых сумасшедших режиссеров неигрового кино. При чистоте, простоте и, по-моему, глубокой интеллектуальной радикальности его фильмов из них очень тяжело выбрать фильм для показа. Я все еще над этим думаю — средняя длительность там 240 минут, 280.

На самом деле удивительно то, что это американский режиссер, который тоже свою жизнь связал с Францией и уже несколько десятков лет там живет, снимает сейчас свой любимый Париж. Как-то неигровое кино вышло из Франции — а все кино собственно и началось с неигрового. Оно богаче и по жанрам, и по направлениям».

Эррол Моррис

«Монстр современного американского неигрового кино с говорящими головами. Несмотря на то, что эстетика эта вроде бы осталась раздражающей, тотальной и тоталитарной, чувствуется, что автор явно со своим взглядом. Не отвлекаясь в структуре сильно от перемежения говорящих голов и подкрепляющего их визуального ряда, умеет создавать какое-то такое противопоставление, что резонанс, особенно в его последних фильмах, только усиливается».

 Терри Цвигофф

«Абсолютно не документалист. Режиссер, который занимался и занимается сейчас тем, что называется независимым американским кино, но у него есть прекрасная неигровая картина с совершенно сумасшедшим персонажем. Очень острое чувство “е**нько” этого персонажа у Цвигоффа, и поэтому он его снимает. Получается такой тандем — абсолютное единение автора и его персонажа, совершенное такое документальное танго, естественно — для двоих».

Интервью
Добавить комментарий