Третья сестра Олсен давно вышла из тени двух гламурных близняшек Мэри-Кейт и Эшли, заявив о себе как о серьезной актрисе еще в победившем на «Сандэнсе» фильме «Марта, Марси, Мэй, Марлен». Психологические проблемы, трудные героини, недетские переживания: не прошло и трех лет, как мы видим ее в ремейке одного из самых жестких азиатских блокбастерах — «Олдбое», который переснял Спайк Ли. Сыгравший с ней вместе Джош Бролин созвонился с Элизабет, чтобы взять у нее для нас интервью.
ОЛСЕН: Привет, Джош. Ты сейчас в Италии на съемках «Эвереста»?
БРОЛИН: Привет, Лиззи. Нет, звоню из Лос-Анджелеса… Как твой театр? Ты же играешь в новой постановке «Ромео и Джульетты»? Моя дочка Иден недавно ходила на спектакль и просто в тебя влюбилась. Ты вообще когда в последний раз играла на сцене?
ОЛСЕН: Еще в колледже. Но всего три дня, а не три месяца! Знаешь, есть интересный момент: мне казалось, на съемках я стала выносливой как лошадь. А для спектакля энергии нужно вроде всего на три часа — а устаешь как после 12-часового дня на площадке.
БРОЛИН: Но давай-ка к делу — ты уже посмотрела «Олдбой»?
ОЛСЕН: Постой, я вспомнила смешную историю про Спайка. Пару месяцев назад, когда я заканчивала озвучку, мы встретились со Спайком в Нью-Йорке на Мэдисон-сквер и прошли вместе несколько кварталов. Чуть ли не каждый прохожий считал своим долгом выкрикнуть его имя, или помахать, или спросить, над чем он сейчас работает. И Спайк тоже махал и кивал каждому. Впервые в жизни я пожалела, что поблизости не было ни одного папарацци.
БРОЛИН: Ну, мы со Спайком как-то раз ходили вместе на баскетбольный матч. Так что у нас с тобой ничья!
ОЛСЕН: Класс!
БРОЛИН: Этот скромный трудоголик успел поработать с величайшими звездами кинематографа, а теперь я играю в его фильме главную роль. Поверить не могу своему счастью!
ОЛСЕН: Он еще и человек прекрасный.
БРОЛИН: Расскажи, как прошла ваша первая встреча.
ОЛСЕН (смеется): Ох уж эти первые встречи… Напротив универмага Barneys есть одна допотопная забегаловка. Знаешь, с такими секциями, как в вагоне-ресторане. Почему-то Спайк решил назначить встречу именно там. Мы поболтали о сценарии. Ли никак не мог поверить, что я полностью изучила его за день до этого. Надо отметить, он просто мастер нелогичных заключений. А еще он заказал бургер с индейкой без булочки, такой чудак. И вот наконец он доходит до страницы сценария с загнутым уголком и молча пододвигает сценарий мне. «Что там, сексуальная сцена?» — «Мм, да, хотел спросить, как ты к этому относишься». — «Придется раздеться? Какие проблемы?» Но ему было настолько некомфортно об этом говорить, что он просто ткнул в сценарий пальцем. (Смеется.)
БРОЛИН: Да, он такой, несмотря на репутацию сварливого режиссера и бунтаря. Ты же понимаешь, чаще всего бывает наоборот: на вечеринках ты видишь одного человека, а потом попадаешь на съемочную площадку — и тут же у него вырастают рога и хвост. С режиссерами никогда не знаешь, что их эго выкинет в следующий раз. Не говорю, что это плохо. Но меня поразило, насколько Спайк оказался заботливым, внимательным и тактичным. Когда мы снимали ту 11-минутную сексуальную сцену… Да, она оказалась гораздо короче, чем мы рассчитывали. Кстати, я нервничал, пожалуй, побольше твоего.
ОЛСЕН: Я переживала еще как. У нас не было каких-то ограничений, рамок, что ли, и это было весьма некомфортно. Я почувствовала себя очень неуверенно, но потом встряхнулась и как-то заставила себя работать на камеру.
БРОЛИН: За всю карьеру у меня было не так уж и много сексуальных сцен, но если когда-то и было весело, то именно с тобой. И не из-за чувственности момента, а из-за твоей игривости и непосредственности. Я заметил, что ты едва сдерживаешь смех, и вздохнул с облегчением.
ОЛСЕН: Это сильная сцена. Зрители явно возбудятся при просмотре, я уверена. Но для Спайка это был самый нелюбимый эпизод.
БРОЛИН: Серьезно?
ОЛСЕН: Во время сексуальных сцен он чувствует себя не в своей тарелке. Он смущался даже тогда, когда просил меня стонать на озвучке фильма. После каждого дубля он подходил ко мне с огромным халатом и заворачивал в него, как ребенка после купания.
БРОЛИН: Точно! Это был такой отцовский жест, немного даже покровительственный. Мол, что это она тут раздетая ходит.
ОЛСЕН: Он действительно вел себя по-отцовски. Знаешь, я даже не видела финальную версию.
БРОЛИН: Я смотрел черновой монтаж, назовем его версией Спайка. В самом начале зритель видит актера в мотеле, причем не бегло, а на протяжении целых восьми минут!
ОЛСЕН: Джош, начало получилось просто наикрутейшее. Вы отлично поработали!
БРОЛИН: Довольно странное, это точно.
ОЛСЕН: Дождаться не могу, когда мы снова услышим с тобой «Мотор!».
БРОЛИН: Еще бы! Все так говорят, но я действительно очень хочу опять с тобой поработать. Мне кажется, мы можем сыграть что угодно. К примеру, я Джульетту, а ты Ромео.
ОЛСЕН: Классная была бы перестановка!
БРОЛИН: Ну мы же с тобой серьезные, характерные актеры.
