ПОЛ РАДД: Мы с тобой знакомы уже лет 20.
ДЖОН ХЭММ: Столько стрижек сменилось за это время.
РАДД: К какой из них ты успел прикипеть душой?
ХЭММ: У меня когда-то был солидный маллет. А ты одно время ходил с кудрями в духе Майкла Хатченса.
РАДД: Мне страшно нравились INXS. А ты, должно быть, болел за St. Louis Cardinals, ты ведь из Сент-Луиса.
ХЭММ: Ну а ты из Канзас-Сити.
РАДД: Так мы и познакомились — я приезжал погостить у друзей семьи, Кларков. Когда я вознамерился поступать в актерскую школу в Калифорнии, ты зачастил ко мне в гости.
ХЭММ: Помнишь, как ты снялся в рекламе Nintendo? Мне казалось, что круче просто некуда.
РАДД: В актерскую школу поступил я, а крупной международной кинозвездой стал ты.
ХЭММ: Именно так всегда и бывает.
РАДД: А у нас ведь и менеджер поначалу был один на двоих.
ХЭММ: Очень недолго. Я окончил школу и остался в Сент-Луисе, чтобы немного подзаработать. Но все мои попытки провалились. Я сгреб все деньги, которые были, и приехал в Лос-Анджелес. Ты тогда отчаливал в Нью-Йорк — можно сказать, перебирался насовсем. Тогда-то ты и познакомил меня со своим менеджером, а я подыскал себе агента. И сидел без работы целых три года.
РАДД: А потом — раз — и снялся в «Целуя Джессику Стейн» (2002)
ХЭММ: Вроде того.
РАДД: Сценарий был написан на основе спектакля Lipschtick?
ХЭММ: Название звучит как «lipstick», но пишется «schtick», очень забавно. Кстати, именно на Lipschtick я познакомился со своей девушкой Дженнифер Уэстфелд (которая была соавтором и исполнила главную роль) — мы вместе уже десять лет. Шел 1997-й или 1998-й, но мы начали встречаться… Короче, у нас все серьезно закрутилось на премьере твоего фильма.
РАДД: На премьера «Объекта моего восхищения» в 1998-м. Тебе не кажется, что она стала объектом твоего восхищения именно потому, что ваши отношения завязались именно в тот вечер?
ХЭММ: Не исключено.
РАДД: Еще какое-то время ты снимался в сериале «Женская бригада» и был единственным мужчиной в актерском составе. Какие впечатления?
ХЭММ: Был. Сериал должен был бы называться «Десять сисек и член».
РАДД: Это было рабочее название?
ХЭММ: Нет, его, собственно, и выпустили под рабочим названием. The Division — ну что за фигня, мой вариант гораздо точнее.
РАДД: Как в твоей жизни появились «Безумцы»?
ХЭММ: Удивительным образом. Я прочитал сценарий для канала AMC и подумал: «В жизни не делал ничего подобного. Так почему бы не сняться в телесериале?» Это тот случай, когда влюбляешься в сценарий. Чуть позже меня осенило, что его написал тот же парень, который работал над «Кланом Сопрано», Мэтт Вейнер. «Ни хрена себе!» — подумал я. Но ни за что бы не поверил, что я пройду кастинг.
Точнее, я был уверен, что они возьмут одного из пяти похожих на меня парней, которые, в отличие от меня, были кинозвездами. Как видишь, на мои предсказания плевать хотели. Но мне пришлось попотеть на шести или семи пробах. Даже в Нью-Йорк слетал, чтобы познакомиться с людьми из AMC. Моя последняя встреча проходила в баре на крыше отеля Gansevoort. Когда мы ехали вниз на лифте, женщина, которая там всем рулила, объявила мне, что я получил роль.
РАДД: Ты, наверное, был в эйфории.
ХЭММ: Еще в какой.
РАДД: Сейчас вы снимаете второй сезон.
ХЭММ: Половину уже отсняли. У нас довольно жесткое расписание, как будто каждую неделю снимаешь полнометражку. Но плюс в том, что в сезоне всего 13 эпизодов — таким образом, интенсивная работа идет только пять-шесть месяцев, а потом все уходят в отпуск. Ты, я смотрю, тоже в последнее время пашешь как лошадь — твои фильмы выходят буквально один за другим.
РАДД: Так и есть. Но давай все-таки поговорим о Джоне Хэмме.
ХЭММ: Давай. Ты же знаешь, я как открытая книга.
РАДД: Вижу. Сидишь тут раздетый…
ХЭММ: Мне казалось, что мы об этом заранее договорились.
РАДД: Когда я сказал «Джон, я надеюсь, что ты сумеешь полностью обнажиться в этом интервью», я не имел в виду это буквально.
ХЭММ: Физическая нагота помогает мне обнажиться эмоционально.
РАДД: Очевидно.
ХЭММ: Кстати, спасибо, что решил составить мне компанию.
РАДД: Было бы несправедливо заставлять тебя сидеть голым в одиночестве…
ХЭММ: Мне кажется, это здорово. Мы всего лишь двое голых парней в торговом центре.
РАДД: Мне не нравится, как на нас смотрит вон та парочка в кафе напротив.
ХЭММ: С таким соседством, как мы, это кафе должно называться Beefcake Factory, а не Cheesecake Factory. (Потрясает кулаком.) Бум!
РАДД: Вернемся к «Безумцам». У тебя бешеный график. Что ты делаешь в свободное от съемок время? Как проходит обычный день Джона Хэмма? Дон Дрейпер — таинственный персонаж.
РАДД: Много раз. Приходил к тебе телик посмотреть.
ХЭММ: Это я люблю.
РАДД: Ты недавно снимался вместе с Киану Ривзом?
ХЭММ: Да, в «На гребне волны 2: В поисках золота Керли». Он был невероятно мил и доброжелателен.
РАДД: Мне он нравится, клевый парень. Моя жена в него тайно влюблена.
ХЭММ: На самом деле фильм, в котором мы снялись, — ремейк легендарной сай-фай-картины. Я играю ученого, а Киану — главного героя.
РАДД: Как он называется?
ХЭММ: «День, когда Земля остановилась». Возможно, ты видел оригинал — его сняли в 1950-е. В оригинале мой персонаж более мерзкий, чем в нашей версии. Я парень, который помогает команде, расследующей день, когда Земля остановилась. И я привожу в команду Дженнифер Коннелли. Хелен Бенсон.
РАДД: Это имя персонажа Дженнифер, не твоего?
ХЭММ: Именно.
РАДД: Где проходили съемки?
ХЭММ: В Ванкувере. Был там когда-нибудь?
РАДД: Ни разу.
ХЭММ: Там так красиво, что дух захватывает. Мы снимали зимой, поэтому было снежно, дождливо и холодно. Оператор-постановщик Дэвид Расселл снимал приквелы к «Звездным войнам» и все время травил байки.
РАДД: Рассказал что-нибудь занимательное?
ХЭММ: В основном все повторял, как холодно было на ледяной планете Хот.
РАДД: Похоже, что на Хот страшно холодно. Я знаю, что это фантастика. Но если тебе доведется затеряться на Хот, то нужно выпустить кишки своему таунтауну и в них спать. Так, меняем тему. Твой любимый цвет?
ХЭММ: Бежевый.
РАДД: Какое качество ты больше всего ценишь в женщинах?
ХЭММ: Бежевость.
РАДД: Девушка мечты?
ХЭММ: Мне нравятся женщины, способные заставить меня смеяться.
РАДД: Тебе просто нравится весело проводить время.
ХЭММ: Как в старые добрые времена. Посмотри как-нибудь «Секс в большом городе» — прекрасный, веселый фильм о свиданиях. Устрой ужин, закажи тарелку спагетти.
РАДД: Или пикник на пляже.
ХЭММ: Идеально.
РАДД: Твое любимое животное?
ХЭММ: Как там называется этот зверь, с шеей?
РАДД: Эээ…
ХЭММ: Обезьяна. Обожаю их.
РАДД: Я подумал, ленивец. Разумеется, обезьяна. Если бы у тебя была обезьяна, как бы ты ее назвал?
ХЭММ: Стивом. Конечно, если это не девочка. В таком случае я назвал бы ее Чарли.
ХЭММ: Почему бы не назвать так кого-то? Тем более обезьяну.
РАДД: В мире полно девушек с этим именем. Твой любимый персонаж с упаковки чипсов?
ХЭММ: Парень с банки Pringles. Он похож на старомодного лавочника, только из чипсов. Если бы он влез в заварушку с парнями с упаковки арахисов и соленых кренделей, кто бы победил?
РАДД: А мистеру Арахису разрешено использовать трость в качестве оружия?
ХЭММ: Без вопросов.
РАДД: Тогда я ставлю на него.
ХЭММ: Ты, кстати, в курсе, как его зовут?
РАДД: Как?
ХЭММ: Дерек.
РАДД: Серьезно? Мисте Дерек Арахис.
ХЭММ: Тебе нравится реклама?
РАДД: Мне нравится смотреть старые рекламные ролики на YouTube.
ХЭММ: Я же снимаюсь в сериале о рекламщиках. Хочу сделать признание: в детстве некоторая реклама нравилась мне гораздо больше, чем многие передачи.
РАДД: У тебя был любимый рекламный ролик?
ХЭММ: Мне нравилась реклама пива Miller Lite с жокеями. «Отличный вкус, меньше калорий».
РАДД: У них была кампания с профессиональными спортсменами.
ХЭММ: Да, с Бобом Уэкером и Эл Си Гринвудом. Хорошая реклама, прививала нам любовь к пиву с самого детства. Вкусняшка.
РАДД: Ты, я надеюсь, привнес эти ценные знания в свою роль?
ХЭММ: В мир рекламы 1960-х? Конечно. Я нахожу свою роль очень питательной и приятной на вкус.
РАДД: Вот вопрос как раз для тебя, ты же спортивный фанат. Питер Маршалл, ведущий…
ХЭММ: Телеигры «Голливудские квадраты».
РАДД: Он самый. Его сын играл в бейсбол, в главной лиге. Ты знаешь, как его звали?
ХЭММ: Нет.
РАДД: Он играл за Kansas City Royals.
ХЭММ: Стив Бальбони?
РАДД: Бальбони годится только на то, чтобы им протирали хоккейное поле. Подсказываю: его фамилия не Маршалл.
ХЭММ: Ю. Л. Вашингтон?
РАДД: Нет.
ХЭММ: Джордж Бретт?
РАДД: Нет. Его звали Пит Лакок.
ХЭММ: Серьезно? Лакок как L-a-c-o-q-u-e — по-французски?
РАДД: Нет, просто Лакок, L-a-c-o-c-k.
ХЭММ: Уверен, его никогда не дразнили из-за его имени. Какое упущение!
РАДД: Нет, никогда. Так вот, в конце интервью принято спрашивать: «Не хотите ли вы еще что-нибудь добавить?»
ХЭММ: Освободите Дарфур.
РАДД: Конечно, мы должны заниматься благотворительностью и гуманитарной работой.
ХЭММ: Я ничем подобным не занимаюсь.
РАДД: Ничем из того, что касается политики?
ХЭММ: Слушай, давай не будем углубляться. Но я вот недавно увидел список кандидатов на последних нескольких выборах, и там постоянно маячит Ральф Нейдер.
РАДД: Ему пора остановиться.
ХЭММ: Давно пора.
ХЭММ: Мне кажется, нам нужны билеты на Нейдера-Пола…
РАДД: Нейдерпол?
ХЭММ: Подходящий псевдоним для гольфиста.
РАДД: И место, где я хотел бы провести отпуск своей мечты.
ХЭММ: В Нейдерполе?
РАДД: Фантастическое место.
ХЭММ: Туда тяжело добираться.
РАДД: Очень тяжело. Рейс с несколькими пересадками…
ХЭММ: Но как только ты там оказываешься…
РАДД: Стресс начинает стекать с тебя c потом. Это одно из немногих мест в мире, где американский доллар еще не сдал позиции. Тебе не кажется, что мы здорово развлеклись во время этого интервью?
ХЭММ: И узнали кое-что новенькое.
РАДД: Точнее не скажешь. Кстати, какое у тебя среднее имя?
ХЭММ: Дэниел.
РАДД: Я так и знал.
ХЭММ: А у тебя?
РАДД: Стивен.
ХЭММ: Я так и знал.
РАДД: Джон Дэниел Хэмм. Дэнни Хэмм. Дж. Д. Хэмм…
ХЭММ: Или, как называл меня дедушка, Пи Дингер.
РАДД: Ну все. Мы закончили интервью.
ХЭММ: Как выключить диктофон, чтобы случайно все не стереть?
