Совершеннолетие для актрисы наступает не по паспорту. И даже не с первой главной ролью. А после интервью с Познером.
Когда мама Саши Бортич узнала, что интервью у ее дочери будет брать Владимир Познер, она перестала спать. От волнения.
Между героями разница в два поколения. Но делать скидку на возраст Владимир Владимирович не стал: говорили про Бога, про Вронского, про феминизм. Спойлер — экзамен на профпригодность 21-летняя Александра Бортич прошла. Осталось доказать зрителю, что до серьезных драматических ролей она тоже доросла.
В новом историческом блокбастере «Викинг» актриса играет Рогнеду, одну из жен князя Владимира (Данила Козловский). И пусть до премьеры почти год, дождаться стоит — чтобы увидеть кровожадную княжну в исполнении этой «гимназистки» слева.
ПОЗНЕР: Александра, вы как-то сказали, что ваш образ — «дерзкая девчонка, внутри раненная». В самом деле раненная?
БОРТИЧ: В жизни разное случается. У меня тоже есть неприятный опыт.
ПОЗНЕР: Например?
БОРТИЧ: Мне было очень сложно учиться в школе — одноклассники надо мной издевались.
ПОЗНЕР: Почему, как вы думаете?
БОРТИЧ: Наверное, я была не такая, как все. Стандартная схема.
ПОЗНЕР: Мы все не такие, как все. Кто-то это показывает, кто-то скрывает. У вас в чем выражалось?
БОРТИЧ: Ну, мне говорили: «ты тупая, потому что читаешь книги» или «твой рок — говно». А в моей жизни лет до 16—17 вообще никакой музыки, кроме хард-рока и хеви-метала не было. Это сейчас я понимаю, что необязательно носить футболку с Led Zeppelin, чтобы слушать Led Zeppelin. В общем, я сама их провоцировала. Но я больше не испытываю по этому поводу никаких разочарований и обид. А тогда моим утешением была музыкальная школа.
ПОЗНЕР: Вы ведь играли на саксофоне в оркестре?
БОРТИЧ: Да, с 8 лет. Думаю, так проявилась моя любовь к инструментальной, живой музыке. Электронную вообще не воспринимаю.
ПОЗНЕР: А что для вас рок? Что вас в нем так привлекает?
БОРТИЧ: Это же бунтарский дух!
ПОЗНЕР: Протест?
БОРТИЧ: Энергия. Одно время мне казалось, что я родилась не в ту эпоху. Я ведь должна была ехать на «Вудсток»!
Когда попала впервые на живой концерт Роберта Планта, у меня вообще случился аффект. Много раз смотрела видео 1973 года, где он в расстегнутой безрукавке с бубном извивается на сцене. А тут своими глазами увидела, как он машет стойкой от микрофона и задирает ноги. Это что-то! Но я не только рок люблю. Мне нравится классическая музыка, джаз, блюз. Вагнера обожаю.
ПОЗНЕР: Скажите, пожалуйста, вы религиозный человек?
БОРТИЧ: Я крещеная. Но скорее агностик.
ПОЗНЕР: То есть вы ни «да», ни «нет»? На всякий случай в церковь ходите?
БОРТИЧ: Религиозных привычек у меня нет. Мне нравится ходить в церковь, потому что там особая атмосфера, запах.
ПОЗНЕР: Вопрос не в привычках, вопрос в вере.
БОРТИЧ: Я не могу сказать, что верю в Бога и что я точно знаю: он есть. Я не могу сказать, что вино — его кровь, а хлеб — плоть. Но я также не могу утверждать, что его нет.
ПОЗНЕР: Предположим, он есть. И вам страшно повезло — он является перед вами и говорит: «Я могу сделать вас либо великой актрисой, либо великим рок-музыкантом».
БОРТИЧ: Я выберу музыканта! (Смеется.) Играла бы на барабанах, петь я все равно не умею. Видите, мне даже сомневаться не пришлось.
ПОЗНЕР: Александра, как вы думаете, почему у вас решили взять интервью?
БОРТИЧ: Конкретной причины не знаю, но, если честно, я приятно удивлена. А вы знаете?
ПОЗНЕР: Да, я поинтересовался. И мне сказали, что журнал Interview вас рассматривает как русскую Дженнифер Лопес.
БОРТИЧ: Дженнифер Лопес?! Она же из гетто!
ПОЗНЕР: Прошу прощения, оговорился — Лоуренс.
БОРТИЧ: Фух! Дженнифер Лоуренс мне очень импонирует, она совершенно потрясающая, невероятно талантливая. Я ею восхищаюсь.
ПОЗНЕР: Как вы считаете, тот факт, что вы не учились в театральном, лишил вас чего-то? Скажем так, вы сожалеете о том, что вам не удалось выучиться этой профессии? Это все-таки не ремесло.
БОРТИЧ: Не сожалею, но и не горжусь. Так сложилось. С одной стороны, это важно, а с другой — может испортить. Я сама видела, как оно бывает.
ПОЗНЕР: У вас есть какие-то кумиры в актерском мире?
БОРТИЧ: У меня отсутствует способность сотворять себе кумира. Есть любимые фильмы, героини. Но идолов нет.
ПОЗНЕР: Тогда назовите любимый фильм.
БОРТИЧ: «Леон». Всегда на первом месте. Я несколько месяцев назад его заново полюбила. Пошла на педикюр, а там по телевизору его как раз показывали. У меня просто истерика началась в конце. Я вообще люблю поплакать и никогда не сдерживаюсь. Взяла вот недавно «Трех товарищей» Ремарка — еле-еле последние страницы дочитывала. Но я бы не смогла главную героиню сыграть, мы слишком разные. Зато из меня бы точно получилась Роксана.
ПОЗНЕР: Из «Сирано де Бержерака»?
БОРТИЧ: Да. В пьесе столько трагизма. Все эти трансформации образа Роксаны, ее легкомысленность. То, что она влюбляется в этого красивого человека и не замечает любви Сирано.
ПОЗНЕР: Некрасивого человека.
БОРТИЧ: Некрасивого, но невероятного.
ПОЗНЕР: А как вам сам Сирано? Как персонаж, как человек.
БОРТИЧ: Мне кажется, он один из тех, кто плачет по ночам.
ПОЗНЕР: Знаете, я очень удивился, узнав, что вы хотели сыграть роль Медеи. К чему вам это?
БОРТИЧ: Один из самых мощных женских образов и одна из самых жесточайших историй, которые вообще существуют в мире. И очень сложно с точки зрения актерского мастерства, а потому интересно.
ПОЗНЕР: То есть судьба этой женщины вас волнует не так сильно, как трудность исполнения ее роли?
БОРТИЧ: В какой-то степени да. Но для меня актерство — не спорт. Я не думаю: «О, какая сложная роль! Осилю или нет?» Я так или иначе очень многое пропускаю через себя. Это открывает внутри что-то совершенно неожиданное.
ПОЗНЕР: Скажите еще вот что. Вам когда-нибудь приходила мысль: «Я так мало знаю!»?
БОРТИЧ: Эта мысль постоянно крутится в моей голове, иллюзий на этот счет я не испытываю. Но у меня есть одна плохая черта — лень. Обычно она мешает мне заниматься спортом. Хотя, признаюсь, был период, когда я никак не могла осилить «Анну Каренину».
ПОЗНЕР: Кстати, как вы относитесь к Анне Аркадьевне?
БОРТИЧ: Плохо. Она мне совершенно не нравится. Не нравится ее нерешительность, ее постоянное смятение. Под конец она меня просто раздражала. Мне больше по душе история Левина и Кити.
ПОЗНЕР: Минуточку. А как вам сам Каренин?
БОРТИЧ: Ну, он тоже слегка неоднозначный. Несчастный, потому что не умеет любить. Педант, зануда.
ПОЗНЕР: Как думаете, вы могли бы увлечься таким человеком, как Вронский?
БОРТИЧ: Я не вижу во Вронском ничего невероятного. Лысеющий, с усами — ну какая любовь? (Смеются.) Он тоже виноват, что Анна с собой покончила. Вообще эта история вне времени. Чувства нужно ставить выше своей правоты. Я, слава богу, этому научилась, хотя была такая же.
ПОЗНЕР: Вот вы говорите-говорите. А значение слову придаете?
БОРТИЧ: Я стараюсь больше думать о том, что говорю. К сожалению, у нас такой мир, что не со всеми можно откровенно обсудить, что тебе нравится или не нравится. В обществе, на интервью в частности, так делать запрещено. Хотя мне бы очень хотелось.
ПОЗНЕР: Вы как-то сказали, что будете «классной женой». Что вы имели в виду?
БОРТИЧ: В моих розовых фантазиях у меня пять детей, любимая работа, я забочусь о доме и ухаживаю за собакой. Вот, наверное, что такое быть классной женой.
ПОЗНЕР: А как вы относитесь к феминизму?
БОРТИЧ: Уже никак, потому что мой жених — настоящий мужчина. Сейчас я слабая и покорная женщина. Не стремлюсь быть главной. Я хочу, чтобы меня защищали.
ПОЗНЕР: У вас нет ощущения, что в профессии киноактера женщины на втором плане? Что есть стеклянный потолок, за пределы которого их не пускают?
БОРТИЧ: Я об этом не задумывалась, если честно. Как бы вам сказать… Я не стремлюсь стать звездой невероятного масштаба. Мне просто нравится моя работа. Я счастлива, что могу этим заниматься. Хотя и здесь есть неприятные стороны.
ПОЗНЕР: Какие?
БОРТИЧ: Вот, например, весной на ТНТ должны выйти два сериала с моим участием («Филфак» и «Честь имею». — Interview). И я понимаю, что мне будет сложнее. Как минимум ездить в метро.
ПОЗНЕР: Вас будут узнавать?
БОРТИЧ: Да.
ПОЗНЕР: Вам это неприятно?
БОРТИЧ: Мне не неприятно, я боюсь
ПОЗНЕР: Боитесь чего? Автографов?
БОРТИЧ: Внимания.
ПОЗНЕР: А вы смотрите на себя в кино?
БОРТИЧ: Да. Чтобы понять, облажалась я или нет. Но я не испытываю какого-то восторга. Я всегда себя критикую. Это дает стимул работать над собой.
ПОЗНЕР: Вам важно, что о вас говорят другие?
БОРТИЧ: Конструктивная критика всегда полезна. Не просто «этот фильм плохой, потому что он мне не понравился», а обоснованные недочеты актеров, оператора, сюжетных моментов. Но если откровенно, абстрактных людей и отзывов слишком много, поэтому я больше прислушиваюсь к мнению своих близких.
ПОЗНЕР: Вот меня часто спрашивают: «У кого бы вы взяли интервью? Выбрать можно любого, кто когда-либо жил».
БОРТИЧ: У кого бы я взяла?
ПОЗНЕР: Нет, это у меня спрашивают, я же интервьюер. А вам, как актрисе, я задам два других вопроса: у какого режиссера вы бы хотели сыграть? и с какой актрисой бы вы хотели встретиться, чтобы просто поговорить?
БОРТИЧ: Владимир Владимирович, вы не успели закончить вопрос, а у меня в голове уже возник ответ. Режиссер — Тарантино. Сыграть у него — моя несбыточная мечта. А из актрис назову Одри Хепберн и Мерил Стрип.
ПОЗНЕР: Хорошо, тогда мой последний вам вопрос. Я начну фразу, а вы завершите. Для меня быть актрисой — это значит…
БОРТИЧ: Жить.
ПОЗНЕР: Вполне вполне достаточно.
ВЛАДИМИР ПОЗНЕР