Энди Уорхола с нами нет, но мы до сих пор задаем людям вопросы, которые задавал он. И они с удовольствием отвечают.
Что ты ешь на завтрак?
Иногда я ем геркулесовую кашу, когда мне не лень ее варить. Или яичницу делаю. Что-то такое, простецкое. А вообще на завтрак сложно есть, я только где-то через час после того, как встал, могу более-менее поесть. Далее — о напитках, верно? Так вот. Что касается напитков, я пью полезный свежевыжатый сок. (Смотрит на чашку кофе перед собой.) Да, я купил недавно себе соковыжималку, жал соки каждый день… Ну а потом мне опять стало лень.
Использовал ли ты когда-то свой статус актера, чтобы чего-то добиться?
Да. Я недавно купил машину и стал водить. И, конечно, первый дэпээсник — это самый большой стресс. Первый раз меня остановили на чужой машине, и у меня не было с собой документов. На это я сказал сразу: «Я актер. Я еду». Какая связь, я так и не понял. Просто я актер, и я еду. Но почему-то именно это сработало. Он меня спросил: «Ммм… Да? А где ты играл?» Я ему говорю: «Там-то, там-то». Он: «Да ладно? Кого ты там играл?» Я: «Лысый со свадьбы». Он держит в руках мои права, смотрит и говорит: «Ну что-то есть, да».
Отходит в сторону минут на пять. Я вижу, что он достает айфон, гуглит там и с правами сравнивает. Потом подходит и говорит: «Слушай, у меня девушка тоже в кино работает, сейчас в больницу легла, без работы пока, может, ты ей поможешь, проект какой-нибудь подкинешь?» Я говорю: «Ну, давайте телефон. Если что. Но я не знаю, как я это сделаю». Он: «Давай свой телефон, если что, она тебе позвонит». И я уехал. Это был единственный раз, когда так вышло. Больше это никогда не работало. Наоборот, когда они понимают, что могут срубить бабла, они на слова «я актер» отвечают: «Ну, послушайте, это ваша профессия, а это — наша».
Веришь ли ты в жизнь после смерти?
Верю.
Какая песня помогает тебе переживать трудные времена?
Разные песни в разные периоды. Например, депрессия подойдет, услышишь какую-нибудь, и вот она уже у тебя в голове вертится. Но практически неизменно это Цой. Была и «Агата Кристи», и «Наутилус», но из них из всех осталось только «Кино». Могу поставить его, и сразу становится легче, проще.
Есть ли у тебя роль мечты?
Нет, нету. Естественно, когда я поступил в театр, у меня были роли мечты: Дон Кихот, Андрей Болконский, из Достоевского Митя Карамазов — но потом я понял, что совершенно не важно, какая роль. Главное, с кем ты ее делаешь и как это все написано. Это может быть маленькая роль страуса в костюме, но она так написана, что перекроет остальные.
Какую стадию работы над ролью ты любишь больше всего?
Стадию перед тем, как мы зашли в съемки. Когда мне присылают сценарий и я понимаю, что мне очень нравится роль, я могу день, неделю просто ходить и примерно представлять, как это сыграть. Иногда даже проигрываю перед девушкой или перед каким-нибудь другом. В этот момент я набираю мечты. Представляю, как это может быть. А потом, уже в студии, это представление может обрубаться о действительность. Действительность, знаешь, она бывает гораздо хуже, чем то, о чем ты мечтаешь. Тут, например, свет не тот, сюда нельзя заходить, там — просто не успеваем. Иногда это в плюс работе. От того, что у тебя мало времени, ты начинаешь активизироваться, и рождается что-то, что в голове ты не мог проиграть.
В театре иначе. Ты можешь о чем-то подумать, прийти, порепетировать, еще раз прийти, и что-то может долго не получаться, а потом — раз! — выстрел. И от чего это зависит — непонятно. Когда ты текст уже «заговорил», перестаешь думать, и вдруг рождается какая-то другая интонация. И вот такие моменты в кино практически невозможны, на них просто времени нет. Я помню только у Каримова, где мы делали по 15–25 дублей, такое бывало.
Какие у тебя отношения с деньгами?
Ты ведь не спрашиваешь, как у меня с деньгами? Спрашиваешь, как я к ним отношусь? Тогда я нормально к ним отношусь. Во мне сидит то, что я не москвич. Деньги у меня появились, но мне легче жилось, когда у меня их не было. Когда ты подросток и понимаешь, что у тебя в кармане 20 рублей на весь день, получаешь такое наслаждение от какой-нибудь мороженки или газировки, которую вы купили с друзьями на пятерых и пьете вместе из горла после футбола. Это счастье. А когда у тебя есть деньги и ты понимаешь, что в любое время можешь купить хот-дог, пойти в кафе поесть или еще что-то, это уже обыденность. Есть и есть.
ТЕКСТ НАИЛЯ ГОЛЬМАН
