В прокат выходит венгерская драма о холокосте «Сын Саула», сильный фильм, получивший не только Гран-при в Каннах, но и «Оскар» за лучший зарубежный фильм. Interview вспоминает другие великие фильмы на все времена, удостоенные статуэтки Американской киноакадемии.
«ЛЮБОВЬ», РЕЖ. МИХАЭЛЬ ХАНЕКЕ, 2012
Окаймляющая, неизбывно нежная, тактильная история любви пожилой французской пары, от которой замирает дыхание. После фильмов о власти, страхе и деспотизме Ханеке рассказывает историю о том, как преодолеть ледяное дыхание смерти и остаться близкими, когда вторая половина отдаляется и живет преимущественно в своем измерении. Жорж и Анна — оба учителя музыки и с одной судьбой на двоих, когда с Анной случается удар.
Она больше не может заботиться о себе сама, забывает важное, не понимает происходящего — на месте сильной взаимной привязанности вырастает сильная зависимость. Ханеке снимает звезд французской новой волны Трентиньяна и Риву пристально, но камера здесь скользит, а не диктует. Боль от медленно умирающего человека, дистанция гаснущего сознания и желание схватиться изо всех сил за человека близкого и еще живого, хотя он уже не прежний — таких мелодрам почти не бывает, и смотреть их — личный, а не зрительский опыт.
«АМЕРИКАНСКАЯ НОЧЬ», РЕЖ. ФРАНСУА ТРЮФФО, 1983
Две сотни человек растворяются в пустяке: режиссер готовит съемки нового фильма, скандалит с актерами, утихомиривает продюсеров, следит за декорациями и принимает десятки решений за съемочный день. Режиссера играет Жан-Пьер Лео, за камерой в фильме о фильме — Франсуа Трюффо, открывший его четверть века до этого. «День за ночь», как называется фильм на английском, — известная формулировка среди режиссеров и операторов, которые называют так дневные съемки в павильоне, при специальном освещении напоминающие ночные.
В «Американской ночи» нет никакой подлинности, кроме нервов всех участников истории: пары распадаются, а люди ссорятся насмерть, чтобы снять салонный ромком о неправдоподобной летней страсти. Трюффо не столько показывает изнанку съемочного процесса, в котором люди в титрах — только половина всех причастных, но и объясняет, как реальное и сиюминутное постоянно приносят в жертву коллективной фантазии, рожденной из споров, грез, подтасовок и колоссального компромисса кинематографа.
«ТАЙНА В ИХ ГЛАЗАХ», РЕЖ. ХУАН ХОСЕ КАМПАНЕЛЛА, 2009
Многоликий аргентинский детектив, оборачивающийся триллером с несколькими сюжетными линиями, — очень убедительный и удачный. «Тайну в их глазах» купили для Голливуда, но пересказанная знакомыми суперзвездами новая история проиграла оригиналу, который снимался вроде бы по всем правилам захватывающего кино, а вроде бы без оглядки на них. Герой берется за роман о нераскрытом убийстве, случившемся много лет спустя: его тянет к этой истории загадка и неслучившаяся любовь.
Убийство из прошлого кажется куда более простой историей, чем было на самом деле, к тому же за десятилетия затерялись следы. «Тайна в их глазах» мечется от мелодрамы к заставляющему оцепенеть саспенсу и развязке, о которой невозможно догадаться, но главным образом рассказывает о времени и людях, про которых мы знаем так мало, средствами такого непривычного нашему взгляду латиноамериканского кинематографа.
«НОВЫЙ КИНОТЕАТР “ПАРАДИЗО”», РЕЖ. ДЖУЗЕППЕ ТОРНАТОРЕ, 1988
Фильм, по которому можно вспоминать историю кино или собственную историю, о том, как образы и мечты из детства провожают тебя во взрослую жизнь. Режиссер Сальваторе вспоминает, как рос на Сицилии в эпоху кинотеатров: телевизора в каждом доме еще не было, и «Парадизо» был местом встреч, центром общения и главным местом силы в традиционном сообществе. В мире несговорчивых взрослых Сальваторе найдет себе друга — киномеханика Альфредо, силами которого на экране оживают Чарли Чаплин и голливудские старлетки.
Первая дружба станет профессией, а первая любовь — фильмом. Мелодрама Торнаторе — не просто ностальгическое кино о том, как трудно вырваться из объятий кино, если оно вцепилось в тебя намертво, или из плена собственных воспоминаний, от которых сосет под ложечкой. Это один из лучших фильмов о взрослении и одновременном ощущении культуры, преодолении собственного невежества и неопытности в компании кинозрителей и человека с киноаппаратом, который кажется целой вселенной.
«ДЗЕТА», КОСТА-ГАВРАС, 1969
Захватывающий политический детектив от бескомпромиссного греческого мастера Коста-Гавраса, сына бойца сопротивления и одного из самых интересных режиссеров художественного кино с артикулированной политической позицией. «Дзета» основан на реальных событиях убийства греческого политика-социалиста в начале 1960-х — пришедшая к власти хунта в конце десятилетия снимет все обвинения с осужденных и начнет преследовать всех, кто был причастен к справедливому суду и расследованию.
Коста-Гавраса больше всего интересует, как лагеря преступников и жертв меняются местами в зависимости от политической повестки, как коррупция пожирает институты и перемалывает людей. И как международное право игнорирует ситуации, схожие с греческой, преследуя собственные интересы. «Дзета», как и почти вся фильмография Коста-Гавраса, — глубокий взгляд на устройство власти и поведение истеблишмента под любыми знаменами.
«ЧЕРНЫЙ ОРФЕЙ», РЕЖ. МАРСЕЛЬ КАМЮ, 1959
Путешествие во времени и пространстве — миф об Орфее и Эвридике, рассказанный с бразильским акцентом в пышных цветах конца 1950-х. Орфей работает кондуктором на трамвае, Эвридика — деревенская девушка, в которую он влюбляется с первого взгляда и ради которой бросает самовлюбленную невесту. «Черный Орфей» набирает фактуру ложками: от тысячелетней истории к бразильскому карнавалу, от уличной музыки Рио-де-Жанейро к танцам черного населения.
Буйный в цвете, жовиальный, символический и таинственный в своей второй половине, он смотрится избыточным и совершенно невероятным почти 60 лет спустя: этот фильм снят так, что в нём хочется жить и дышать, пускаться в пляс и тосковать, глядя на пляжи Рио.
«8 1/2», РЕЖ. ФЕДЕРИКО ФЕЛЛИНИ, 1963
Феллини получал «Оскар» трижды — еще за «Амаркорд» и «Ночи Кабирии», но «8 1/2» остался его главным фильмом, визитной карточкой и любимым ребенком, породившим волну подражателей и размышления других замечательных режиссеров о том, как делается кино. Фильм начинается с удушающего кошмара Гвидо: он стоит в безмолвной пробке, окруженный другими машинами, без надежды продвинуться дальше. Его фильм никак не рождается на свет, продюсеры атакуют, подхалимы кружат стаями, призраки и тела любимых женщин то сулят спасение, то усложняют положение во сто крат.
Раздираемый между договоренностями, собственными чувствами, мечтами о фильме и реальностью, в которую фильм никак не вписывается, Гвидо спасается то в воспоминаниях, то в фантазиях, то в дурацких ежедневных разговорах — итоговое кино рассыпано по фрагментам окружающей жизни и собирается воедино только в голове своего автора. Смешной до слез, злой, саркастичный, автобиографичный и просто главный фильм Феллини, в который нужно окунаться несколько раз, чтобы понять его величие — простите мне это слово.
ТЕКСТ АЛИСА ТАЕЖНАЯ
