В только что открывшийся бутик Nespresso на Большой Дмитровке вместо кошки на удачу занесли круглый стол. За стол усадили Алёну Долецкую, Диму Билана, Александра Молочникова, Наталью Туровникову и Андрея Савельева. А они взяли и придумали новые правила жизни. В третьем выпуске — размышления о том, чем чай отличается от кофе, и почему после двух чашек эспрессо Алену Станиславовну тянет говорить правду.
Билан: Вообще, всегда нужно стараться оставаться, мне кажется, таким мобильным и немного громким. Ты должен быть немного чокнутым, чуть-чуть. Понимаешь, чтобы, извиняюсь, там в мои 50 или в твои 25 начать что-то заново, должен ген присутствовать.
Туровникова: Ген бесстрашия. Если бы я знала, что будет страшно, то я бы не взялась за это.
Долецкая: Ты знаешь, в Южной Африке есть такой закон — в Ботсване в свое время придумали — что человек уходит на пенсию очень рано, в 47. Они тем самым дарят человеку право до 47 делать что он там себе выбрал — быть министром или там звездой какой. А после 47 мы тебе пенсию выплачиваем.
Туровникова: Твори.
Долецкая: Да, делай теперь то, что хочешь.
Молочников: Очень важно вовремя завязать.
Долецкая: Сказал Молочников, практически едва-едва начав.
Савельев: Вот как найти эту грань, когда человек готов выслушать неблизких и, может быть, даже профессиональных людей, вот чтобы ему сказали так, мол, и так?
Билан: Всему свое время, и важно этот момент найти, чтобы что-то реализовать. За чашкой кофе, например.
Долецкая: Слушайте, а у меня возник к вам такой странный вопрос. Я про себя знаю, что, когда я выпиваю две чашки кофе подряд, я начинаю правду говорить.
Савельев: Да ты что?
Долецкая: Да. Это что — потеря контроля?
Билан: Это in coffee veritas.
Кудрявцев: Когда мы пьем кофе, хочется говорить. А если ты пьешь кофе с близким человеком, хочется говорить правду.
Савельев: С близкими помолчать хорошо.
Долецкая: По-разному. Мне как раз говорить хочется во время чая.
Билан: Мы как-то дискредитируем кофе.
Долецкая: Ну это личная история. Потому чай — это долго, размеренно и очень, очень плавно. Кофе это — дыщ! Он дает…
Савельев: Инъекцию, да?
Долецкая: Да, ощущение безумно приятное.
Билан: Ты не можешь держать язык за зубами просто!
Долецкая: Да-а. У нас как раз стоит машинка. Пришел, эспрессо — хоп — и всё. И пошло дальше.
Кудрявцев: Есть, кстати, интересный факт. Турецкий султан как-то раз инкогнито посетил один из своих кофейных домов, когда эта тема там приобретала популярность. И он, когда выпил там чашку кофе, вернулся к себе во дворец и издал указ закрыть все кофейные дома.
Долецкая: О как.
Кудрявцев: Почему? Потому что могли себе позволить посидеть только сильные мира сего, его приближенные, сидели там, говорили правду. Ему она не очень понравилась.
Савельев: Белый ящик такой — в виде кофейни.
Молочников: Тот самый советский белый ящик.
Долецкая: Тот самый, точно.
Молочников: Не, ну, неприятно это все слушать, потерпел бы немного.
Савельев: Наболело у Молочникова, наболело!
