Мальчик, похожий на девочку, который в итоге становится девочкой, бородатая певица, закрывающая кутюрный показ Jean Paul Gaultier, лукбуки с 93-летними мужчинами, снятые одним из самых известных фетиш-фотографов, — в этом году мир и мир моды в частности видел, кажется, тело в наименее привычных ракурсах и смыслах. Но события последних нескольких недель доказывают, что нам либо мало, либо было не то тело. Во всяком случае именно так кажется после того, как интернет отреагировал на одну из обложек System и новый выпуск журнала Paper.
За прошлую неделю о Ларе Стоун узнали даже те, кто никогда не видел лучших фотографий Брюса Вебера с ней в главной роли, не охотился за черно-белыми обложками третьего выпуска журнала Love и каким-то образом пропустил все билборды Calvin Klein последних лет. Модель уже провозгласили символом новой женственности — за то, что она показала тело спустя несколько месяцев после рождения сына в для журнала System. Тело, у которого есть поры, могут быть растяжки, бока, родинки и складки. Которое можно было сделать идеальным за несколько минут или спрятать и стесняться до тех пор, пока оно не придет в форму. Потому что Стоун — модель с контрактом, а в нашей Вселенной с такими вещами не принято шутить: модели Victoria’s Secret выходят на подиум в бикини через пять (Хайди Клум) и восемь (Адриана Лима) недель после родов. Вместо этого Стоун оказалась в объективе Юргена Теллера, фотографа, который меньше всего озабочен человеческим совершенством, и стала известна уже не в пределах одной специфической индустрии, а вообще во всем мире. Резонанс, интересный еще по той причине, что как модель Стоун прославилась именно наготой — большой для модельного мира грудью, которую каждый стилист считал своим долгом показать миру. Нагота и Лара Стоун настолько неразделимы, что даже энтузиасты на фэшн-форумах до сих пор не могут сосчитать, сколько же раз она снималась топлес.
Как бы странно это ни было, сейчас о ней узнали потому, что внезапно модель оказалась человеком — не голым божеством без кожи на фотографиях Мерта и Маркуса, а женщиной, которая может выносить и родить ребенка со всеми нормальными внешними последствиями такого опыта. Любопытно, что единственный раз, когда весь мир так же громко обсуждал съемку со Стоун, был в 2009 году, когда Карин Ройтфельд и Стивен Кляйн сделали ее негритянкой . Тогда в прессе звучали слова «раcизм», «бестактность» и проводились параллели с американскими менестрель-шоу. В современном мире «расизм» и неотретушированное женское тело оказываются эдакими факторами call-to-action и находятся в одной лодке по уровню шума, который способны поднять. Один — по вполне объективной причине, другой — каким-то необъяснимым образом.
Ким Кардашьян и журнал Paper решили взорвать интернет совсем с другой стороны. И для того, чтобы нанести удар особой мощности, по-прежнему требуются голое тело и легендарный фотограф. В фотографиях Жан-Поля Гуда, который воссоздал свой культовый снимок 1976 года, каждый уже успел увидеть что-то свое. Например, «готтентотскую Венеру» Саарти Бартман, чье имя всегда вспоминается в связке с расизмом и эксплуатацией. Или новый взгляд на материнство — добрая половина интернета искренне пытается призвать Кардашьян к материнскому стыду, что не менее пугает: мать должна навсегда отказаться от собственной сексуальности или о чем этот разговор? При всей разнице смыслов и мнений главное одно: тело сделало свое дело и интернет действительно взорван.
Причем взорван не в первый раз, ведь Кардашьян мы видели голой не единожды: в 2010-м были опубликованы сразу две обнаженные съемки звезды — с минимальным количеством ретуши в американском Harper’s Bazaar и куда более откровенная съемка в журнале W. Само признание звезды Instagram началось тоже через тело — благодаря своевременной утечке секс-видео с бывшим мужем, которая принесла деньги, славу, новую семью и вообще довольно четко объяснила, что секс и тело сами по себе приводят к звездам, если иметь талант секс и тело вовремя и правильно продать.
Микки Боардман, редакционный директор Paper Magazine, сейчас что-то пытается рассказать и объяснить про то, что журналы обязаны вызывать противоречия, потому что должны повысить собственную популярность и sales любой ценой — и если появится лучший способ, чем раздеть звезду уровня Ким для обложки, то они им обязательно воспользуются. И он предельно честен; именно поэтому журналы используют Лару после родов и Ким с большой попой — не потому, что это на самом деле соответствует стандартам, иначе бы обесценился весь модельный бизнес, культ знаменитостей и разорились бы пластические хирурги (хотя и на увеличении ягодиц сегодня пластические хирурги тоже хорошо зарабатывают), а потому, что это привлечет внимание, дополнительную аудиторию и повысит продажи. Как и знаменитости показывают растяжки, бока и попы не только потому, что хотят заслужить образ революционеров в мире красоты или впередсмотрящих, но и потому, что это а) хорошо читают и б) их работа. И это нормально.
Несмотря на то что Ким и Лара находятся на абсолютно разных полюсах вопроса, преследуют разные цели и рассчитаны на относительно разную аудиторию, их роднит умение идеально выполнять свою работу — правильно себя продать или помочь изданию правильно продаться. Из 25 миллионов фолловеров инстаграма Кардашьян примерно треть регулярно ругает ее за то, что она ничего не умеет — петь, танцевать или играть в кино, — но это не правда. Она очень хорошо умеет продавать все, к чему ни прикоснется. И, не стесняясь, делает в том числе из собственного тела — которое минимум половина пользователей описывают как «жирное» и «неидеальное» — арт-объект и умеет взорвать интернет, просто повернувшись к камере попой. «Моя жизнь — реалити шоу — говорит она в Paper, — зачем мне жить ее как-то еще, если я могу жить ее красиво и на камеру?». В общем, Ким действует настолько прямо, что трудно не восхищаться хотя бы ее целеустремленностью.
Лара Стоун в свою очередь вроде бы вдохновляет матерей, и так затравленных идеей невидимой беременности и идеальностью моделей-матерей вроде ангелов VS или Лены Перминовой в недавней съемке-гайданс, как вернуться в форму за два месяца после родов. Реальное тело на обложках журналов и двигает их вперед — так ли это? И да и нет. Потому что да, реальное тело правда оказалось на обложках, но пока это единичные случаи, и они все еще привлекают себе много внимания как раз за счет своей исключительности.
Это только на первый взгляд кажется, что тело Лары и тело Ким живут в реальном мире и далеки от принятых в мире моды и обложек деспотичных стандартов, а значит, автоматически близки нам и поэтому привлекают к себе столько внимания. Не настолько они далеки, если тот же Paper долго описывает неземную красоту Кардашьян в жизни, а Лара снимается для рекламы Tom Ford и, вообще-то, .
Еще один пример по теме — совсем свежая съемка Киры Найтли для американского Interview. Фотографии Патрика Демаршелье, среди которых есть один топлес-снимок, могли бы стать просто еще одними красивыми картинками, если бы Найтли во всеуслышание не запретила их обрабатывать в рамках борьбы с фотошопом. Революция или отличный ход, благодаря которому съемка разлетелась по всему интернету? Все бросились смотреть снимки, но что, собственно, мы ожидали увидеть? Любой, кто хоть раз видел актрису в кино и чье воображение не перевешивает здравый смысл, понимает, что если на героине обтягивающая майка и у нее нет груди, то когда она ее снимет, там никаким чудом не окажется заапрувленного мужскими журналами третьего размера. И тем не менее Найтли очень красивая, очень непохожая на нас, и то, что у нее маленькая грудь, здесь ни при чем.
В модельный бизнес, в кино и в жены Канье Уэста редко берут девушек с нестандартными фигурами, прыщавой кожей и обвисшим телом. Случаи, перечисленные выше, помогают нам верить: на самом деле они такие же, как мы, точь-в-точь. И что это обычное — большая попа, маленькая грудь, растяжки после родов — может стать не поводом для комплексов, а путем к славе, новой нормой, что нам тоже так можно. При этом ни Ким, ни Лара, ни Кира на самом деле идут на подобные поступки во вполне безопасные моменты своих карьер, а риски таких решений внимательно взвешены маркетологами или редакторами публикующих их изданий, и все трое, аккуратно показав свои «несовершенства», только выигрывают — в своем роде это симбиоз рыночных интересов и благих целей. Они не мученицы от индустрии моды, это тоже важно понимать. Но их поступки — это профессиональный вклад во всеобщую важную работу по размыванию стандартов красоты, от которой выигрывют не только они и издания, но и — в кои то веки — уставшие от собственного якобы несовершенства читательницы. И это важно. И мы — за.
