Бедная богатая девочка: Эди Седжвик

В 60-х Америка захлебнулась свободой. Вырвавшись из душных консервативных 50-х, все сделали глубокий вдох.  Сумасшедший дух вседозволенности снес голову целому поколению. Почти десять лет Нью-Йорк гулял на вечеринках, откуда все уезжали либо на лимузинах, либо на скорых.

Историю Эди Седжвик легко уместить в короткометражку. В 21 она ворвалась в Нью-Йорк, влюбила в себя Манхеттен и стала принцессой фабрики Энди Уорхола, а в 28 уже сгорела от наркотиков и алкоголя. Магическую привлекательность и стиль Эди оценили все: Диана Вриланд печатала ее в Vogue, Энди Уорхол снимал фильмы, где она хлопала густо накрашенными ресницами, а Боб Дилан и Лу Рид посвящали ей песни. Эди — это образ целого поколения прекрасных бездельников.  С подробностями: Энди Уорхол и наши специальные корреспонденты из андеграундных 60-х.

Femme fatale

«Она была рассеяна и беззащитна, это делало ее отражением тайных фантазией каждого. Она могла быть кем угодно — маленькой девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной. Прекрасная-прекрасная пустышка» Энди Уорхол. 

«Как-то мы возвращались на лимузине из ресторана. Эди только что купила новые туфли и без умолку рассказывала, как влюблена в эту пару и потратила на нее целое состояние. Через минуту она вдруг решила, что они ей не нравятся и выкинула туфли в открытое окно машины» Стерлинг Моррисон, The Velvet Underground.

СТИЛЬ

«Она первой стала появляться на людях в балетном трико. Надевала крупные серьги, чтобы выглядеть нарядно. Эди была новатором — как по необходимости, так и для забавы, и журналы мод сразу же подхватили ее образ» Энди Уорхол.

«У Тэкси (Уорхол так называл Эди Седжвик) было невероятно много косметики в сумочке и сундучке: 50 пар накладных ресниц, разложенных по размерам, 50 флакончиков туши, все оттенки теней, когда-либо выпущенные Revlon, – перламутровые и обычные, матовые и блестящие, 20 коробочек румян Max Factor… Она часами сидела над своими косметичками, на все приклеивая ярлычки, протирала и начищала бутылочки и коробочки» Энди Уорхол.

«На Эди была розовая до пят футболка от Руди Гернрайха из ткани вроде люрекса. Эластичные рукава полагалось закатывать, но она распустила их футов на двенадцать — идеально для той обстановки, потому что она могла держать в одной руке выпивку, а другой, раскачиваясь, размахивать над головами присутствовавших» Энди Уорхол.

«Танцевала она как-то по-египетски, очень красиво, делала такие особенные движения головой и подбородком. «Седжвики» мы их прозвали, их только Эди и делала — остальные танцевали джерк под «The Name Game», «Come See about me» и «All Day and All of the Night»» Энди Уорхол.

БЕДНАЯ БОГАТАЯ ДЕВОЧКА

«Я так и не мог понять, были у нее деньги или нет. Она носила купленные за гроши майки вместо дизайнерских нарядов, но выглядела так здорово, как другим и не снилось. И при этом она каждую ночь оплачивала за всех счета. Я так и не понял, была ли она самой богатой или самой бедной из моих знакомых. Знаю только, что с собой у нее никогда денег не было, но это ведь и есть признак настоящего богатства» Энди Уорхол.

«Однажды Эди привела толпу своих друзей в Ритц-Карлтон на ужин. Ни с того ни с сего она вскочила на стол и начала танцевать. Администрация очень вежливо просила их уйти.  Толпа стала рассовывать все серебро, что смогла уцепить, по карманам. У лестницы Эди споткнулась, и все ножи, вилки и ложки высыпались из ее сумки и покатились вниз»  Дональд Лайонс, актер.

«Эди прибыла во Францию в белой норковой шубе поверх футболки и трико, с маленьким чемоданом. Когда она распаковалась в отеле, я увидел, что единственное, что она привезла с собой, — еще одна норковая шуба! В ту же ночь мы пошли в ресторан и, когда кто-то предложил ей сдать шубу в гардероб, закуталась в нее и сказала: “Нет! Это все, что у меня есть!”» Энди Уорхол.

НЬЮ-ЙОРК! НЬЮ-ЙОРК!

«Энди Уорхол и Эди Седжвик были похожи на медийную пару. С августа до декабря шестьдесят пятого слыли настоящей сенсацией. Никто не знал, кто они такие — их даже не различали, и все равно ни одно хоть сколько-нибудь важное событие в городе не могло обойтись без них. Все с радостью оплачивали их счета и посылали за ними машины — что угодно, лишь бы их развлечь. А их любимой выходкой в то время было представить кого-нибудь вместе себя» Мел Гассоу, журналист.  

«Мы простояли на этих ступенька часа два, не меньше. Нам передавали подписать вещи — сумки, обертки от конфет, записные книжки, билеты на поезд, банки супа. Я кое-что подписал, но на большинстве «Энди Уорхол» поставила Эди» Энди Уорхол.  

«Эди была из тех, кто сразу после знакомства производил большое впечатление. Она быстро превратилась в яркого светского персонажа, о котором все говорили и с кем вечно что-то происходило. Куда бы Эди ни пришла, вокруг нее сразу поднималась шумиха» Джордж Плимптон, журналист. 

КИНО

«Эди была потрясающей лгуньей; она просто не могла сказать ни о чем правду. А какая актриса! Она могла по-настоящему заплакать. Каким-то образом она всегда могла заставить тебя ей поверить — так она и получала то, что хотела» Энди Уорхол.

«Она все колебалась — получать ей удовольствие от наших съемок или переживать за свой имидж, а под «колебалась» я имею в виду, что она меняла свое мнение от часа к часу. Стояла, болтала с репортером и, посматривая на нас и хихикая, говорила ему что-нибудь вроде: «Я не против того, чтобы выглядеть глупо в глазах других — до тех пор, пока я делаю это сознательно, добиваясь внимания». Это была одна ее сторона — так использовать медиа. Но минут через пятнадцать с ней случался приступ хандры из-за того, что ее как актрису не принимают всерьез» Энди Уорхол.

«Все фильмы с Эди теперь кажутся такими невинными, больше всего атмосферой напоминают утренник. Перед камерой Эди была просто невероятна — само то, как она двигалась. А двигалась она беспрестанно — даже когда спала, руки у нее всегда находились в напряжении. Сплошная энергия — и она не знала, что с ней по жизни-то делать, но для кино это было замечательно. Великие — это те, за кем можно наблюдать бесконечно, даже если это всего лишь движение их зрачков» Энди Уорхол.

LIVE FAST DIE YOUNG

«Бобби позвонил мне из Калифорнии, чтобы рассказать о смерти Эди Седжвик, и попросил написать стихотворение «для нашей маленькой девочки». Я не была с ней знакома, но в школьные годы мне как-то попался Vogue с ее фотографией: она делала пируэты на фоне нарисованной лошади. По ее лицу казалось: для нее никто на свете не существует, кроме нее самой. Я вырвала фото из журнала и повесила на стену» Патти Смит.

«Можно быть рожденным для чего-то, так вот Эди была рождена, чтобы умереть от удовольствия. Она бы умерла от наркотиков независимо от того, кто её на них подсадил» Нико, певица.

«Думаю, личность Эди и ее образ были ее собственным произведением искусства» Биби Хансен, актриса.

«Эди — воплощение затерянного рая. Тогда все было проще, и нам было весело. Никто не думал, что мы станем известными или умрем молодыми. Мы просто классно проводили время» Джейн Хозел, актриса.

 

Текст: Ксения Шульц 

Интервью
Добавить комментарий