Российский писатель, журналист, автор нового постапокалиптического романа «Метро 2035» рассказывает о семи книгах, изменивших его жизнь.
АРКАДИЙ И БОРИС СТРУГАЦКИЕ. «ГРАД ОБРЕЧЕННЫЙ»
Жизнь в стране, где государство экспериментирует на гражданах, как на лабораторных крысах. Романтика заброшенных городских пространств и руин давно рухнувших империй, когда-то казавшихся нерушимыми и вечными. Я только сейчас начинаю понимать, почему этот роман Стругацких мне, развал Союза пережившему в отрочестве, близок. И только теперь осознаю, что в моих собственных книгах вся постапокалиптика — отсюда.
БОРИС ВИАН. «Я ПРИДУ ПЛЮНУТЬ НА ВАШИ МОГИЛЫ»
Смачный французский нуар, натянутая струна — и та, на которой играют, и та, которой душат. Американский нуар по сравнению с французским послевоенным — чистоплюйство. Именно эта книга меня научила жестокости в литературе. Именно она привила желание перестать цацкаться с читателем. Отсюда пришли в мои романы антигерои.
АНДРЕЙ ПЛАТОНОВ. «КОТЛОВАН»
Каждая фраза построена согласно инженерному плану. Каждое слово использовано не по простому назначению, а по двойному, секретному. Можно, оказывается, вот так взять и целый язык переосмыслить.
ВАРЛАМ ШАЛАМОВ. «КОЛЫМСКИЕ РАССКАЗЫ»
Новые романчики про ГУЛАГ могут впечатлить только того, кто не читал Шаламова. По Сталину скучать и в Совок обратно проситься могут только те, кто не читал Шаламова. Пропаганде могут верить только те, кто не читал Шаламова. Вся наша страна, где ни копни, на человеческих костях стоит. На них и на вечной мерзлоте. Вот об этом — Шаламов.
ГАБРИЭЛЬ ГАРСИА МАРКЕС. «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА»
Мы ведь все сомневаемся в том, что мир ограничен своей видимой частью. Мы ведь все знаем, что люди не умирают в никуда и что судьбы наши натянуты над бездной, как канаты. Мы все чувствуем лесочки незримые, которые нас связывают и спутывают с нашими родными. Маркес вот это дал мне: расширение реализма, заглубление мира.
ДЖОНАТАН ЛИТТЕЛЛ. «БЛАГОВОЛИТЕЛЬНИЦЫ»
Полезная книга: рассказ нормального эсэсовца о жизни во время Второй мировой. Полезная, потому что концлагеря строили, соседей туда отправляли, газовые вентили откручивали — нормальные люди. Как вы вот, например. Которые просто смогли себе все объяснить как надо или сумели в чужие убедительные объяснения поверить. Актуальная книга.
ИСААК БАБЕЛЬ. «КОНАРМИЯ»
Это, конечно, никакая не проза, а звенящая и чистая поэзия. Серебряный век весь тускнеет, как фамильные дореволюционные ложки, в сравнении с бабелевским языком и бабелевскими историями — которые из нового, железного, нержавеющего века. Вот у кого учиться.
ТЕКСТ ДМИТРИЙ ГЛУХОВСКИЙ
