Бойфренд Ханны в сериале «Девочки» в жизни тоже милый, но совсем не раздолбай: играет в театре, снимается у Спилберга, занимается благотворительностью. А к выходу фильма «Милая Фрэнсис» обо всем этом нам рассказывает.
От «Милой Фрэнсис» просто башку сносит. Грета Гервиг — потрясная актриса.
Работа над фильмом была не менее крышесносной. Я параллельно играл на сцене, поэтому постановку приходилось репетировать днем, а потом сниматься всю ночь. Во время съемок в бруклинской квартире в какой-то момент потребовались светоотражатели, и все члены съемочной группы нацепили белые футболки, чтобы свет отражался от них. Фильм снимался за гроши.
Ты что, еще и недоволен, что пришлось немного попотеть и на сцене, и перед камерой?
Нет, очень даже доволен.(Смеется.) Мне дико понравилось работать с Ноа, Гретой и командой. В каком-то смысле даже здорово, что этот опыт оказался таким изнурительным. А поскольку у меня не было сценария, я не имел ни малейшего представления, что придется изображать в каждой последующей сцене. Интересные штуки всегда получаются, когда ты адски устал или когда тебе совсем хреново. Еще Ноа заставляет четко придерживаться текста сценария, ни слова не позволяет изменить. Но это дает определенную свободу, правда, совсем обратную той, которая царит на площадке Girls.
То есть ограничения дают свободу?
Ноа просто обозначил границы, и я совсем не возражал. На Girls мы можем что-то добавлять сами в зависимости от ощущений. Это просто разные подходы к работе.
В одном из трейлеров к «Милой Фрэнсис» ты разгуливаешь в полотенце. Да ты прямо какая-то хипстерская версия Шарлотты Рэмплинг — всегда готов раздеться в кадре.
Не видел этот трейлер. (Смеется.)
Третий сезон«Девочек» выйдет уже осенью, а я и второй-то еще не успел посмотреть. Что там происходит с твоим персонажем Адамом?
Да я и сам его еще не смотрел. И вообще, что с Адамом может случиться? Он такой диковатый парень. Чистый, честный, бескомпромиссный. Сначала был бойфрендом главной героини Ханны. Потом они расстались, Адам разобрался в себе и нашел другую девушку. В третьем сезоне они снова вместе, и он начинает совершенно по-новому проявляться в отношениях, открывается с других сторон.
Как это, сам еще не смотрел? Тебе что, не нравится видеть себя на экране?
Терпеть не могу. Например, в «Линкольне» Спилберга у меня всего две важные сцены, и обе меня жутко раздражают. Когда смотрю, хочется что-то исправить, переиграть. Настоящая паранойя. И с «Девочками» то же самое. В итоге я решил, что если продолжу сниматься, то не желаю знать, какие сцены в итоге попадут в сериал, а какие нет. Мне повезло работать с людьми, которым в этом плане можно полностью доверять. В конце концов, это не моя проблема — пусть Лена и Джадд сами разбираются.
Ты живешь и снимаешься в Нью-Йорке. А как же большое кино, Голливудские холмы?
В Лос-Анджелесе бываю, но редко. В январе съездил на церемонию вручения «Золотого глобуса» и «Эмми». Сначала показалось, там очень даже ничего, все такие дружелюбные. Я сидел за столиком на балконе, разглядывал знаменитостей, своих детских кумиров. А вот на красной дорожке было уже не так комфортно. Фотографы постоянно спрашивали: «Вы кто?» — «Адам Драйвер». — «Так, Адам, отойдите, не мешайте снимать других знаменитостей».
Ничего себе!
На «Золотом глобусе» было еще хуже — там никто даже имени моего не знал. Когда я приближался к фотографам, они просто убирали камеры и пялились на меня — и так по всей длине красной дорожки.
Никогда не слышал, чтобы ты из машины вылезал не тем местом или украл что-нибудь… У тебя определенно есть голова на плечах.
Да я просто не хожу никуда. Выбирался бы почаще — наверняка бы тырил всякие штуки.
Ты не любишь говорить о личной жизни, но я точно знаю, что ты любишь японскую кухню и что у тебя есть девушка. Недавно видел вас вдвоем в японском ресторанчике в Ист-Виллидже. Ты все время ходишь в одно и то же место и заказываешь одну и ту же еду?
Да, я ем одну и ту же еду, что в этом такого? Мой традиционный завтрак: шесть яиц с одним желтком, два куска копченой индейки, кофе и пара тарелок каши.
Я уже представляю, как ты коптишь по индейке в неделю и отрезаешь по куску каждое утро, пока не придет момент делать новую.
Ну и фантазия. Я покупаю готовую в магазине.
Чем ты планируешь заняться сегодня?
Еду в Вашингтон, потом в Теннесси и оттуда в Сан-Диего. Мой приятель Брайан Доррис организовал проект Theater of War, в котором он читает отрывки из «Аякса» и «Филоктета» Софокла для привлечения внимания в проблеме посттравматического стресса среди военных. У меня есть собственная некоммерческая инициатива — Arts in the Armed Forces, и мы только что провели крупную акцию по сбору средств. Мы с Брайаном очень тесно взаимодействуем: я участвую в его проектах, он — в моих, обмениваемся ресурсами.
По-моему, это должно приносить огромное удовлетворение. Играть в театре — это одно, но организовать мероприятие для военных, только что возвратившихся с передовых, — совсем другое.
Меня немного смущает положение театра в городе. Ведь ты в первую очередь хочешь достучаться до более широкой аудитории, а она, как правило, в театр не ходит. Поэтому я получаю огромный кайф от нового диалога. Ничего не хочу сказать, я верю в силу сцены и все такое, но зачастую публика одна и та же — и это как будто дышать переработанным воздухом. Игра на сцене — это и бизнес, и политический акт, и мастерство. Но для меня это еще и служба — особенно если приходится иметь дело с военными. Чувство, что я могу продолжать служить, несмотря на происходящее вокруг дерьмо, как раз и приносит мне удовлетворение. Я безумно рад, что работаю с людьми с нетрадиционным взглядом на вещи и нестандартной перспективой. Противоречивые проекты, которые разжигают диалог! Ни один актер о большем и мечтать не может.
ТЕКСТ INTERVIEW
