Лидер Therr Maitz Антон Беляев рассказал Алёне Долецкой о покорении Запада, концертных сложностях, дневнике поклонницы и борьбе со страхами.
12 декабря журнал Interview и инновационный бренд IQOS* провели финальный паблик-ток проекта It’s all about changes. На предыдущих встречах Алёна Долецкая успела поговорить с Андреем Савельевым о трансформациях в медиа, с Андреем Бартеневым — об искусстве и идеальной цивилизации, и сестрами Рубан — о российской моде. На этот раз у Алёны Долецкой был очень музыкальный собеседник — лидер Therr Maitz Антон Беляев.
В окружении новогодних шариков, бокалов шампанского и снежинок музыкант рассказал о том, удалось ли избавиться от ярлыка «чувак из «Голоса»», почему на русском ну никак не поется, а Запад покорить непросто. А также о страхах, модных коллаборациях и самом милом фанатском подарке. Interview публикует выдержки из разговора.
О ШОУ «ГОЛОС»
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: В прошлом году в интервью Диме Билану в небезызвестном журнале Interview ты сказал: «Дима, единственное, чего бы мне очень не хотелось, это остаться чуваком из «Голоса»». Удалось?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Отвечать на этот вопрос сейчас рано, но тенденции в общем положительные: мы избежали полной привязки. Уже прошло три года, и хештэгов #TherrMaitz в инстаграме намного больше, чем #АнтонБеляев. Теперь люди знают, что мы действительно хотим делать, и это для них важнее, чем то, что я появлялся в эфире Первого канала.
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: А для тебя важен хэштег Therr Maitz? Важнее, чем Антон Беляев?
АНТОН БЕЛЯЕВ: На данный момент да. Меня это беспокоит.
КАК НАЙТИ ЛЮБИМОГО МУЗЫКАНТА
АНТОН БЕЛЯЕВ: У меня нет рецепта, как его найти, кроме одного простого варианта — прийти на концерт. Потому что на концерте ничто не может вас обмануть, запутать. Это, наверное, как семьдесят лет назад: купить винил и все. Это по-настоящему, это происходит сейчас, и вы можете увидеть, что это за люди, действительно ли им интересно делать то, что они делают.
И действительно ли у них это получается. Сейчас мы часто слушаем студийные записи — и они сделаны хорошо. Но технические возможности, безусловно, всех немножко равняют. А прямое соприкосновение во время концерта — это самый верный способ узнать, «ваш» это музыкант или «не ваш».
О ПОДАРКАХ ФАНАТОВ
АНТОН БЕЛЯЕВ: Недавно мы были в Альметьевске. Там ко мне подошли девушки после концерта. И одна мне вручила что-то вроде своего дневника, написанного специально для нас. Тетрадка, в которой она подробно описала то, как узнала о Therr Maitz, что это привнесло в ее жизнь, причем абсолютно детским, искренним языком. Каюсь, не все подарки изучаю подробно, но так случилось, что у меня было время, и эту тетрадку я открыл.
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: Дневничок-то чужой почитать, ага! Просто было время у него.
АНТОН БЕЛЯЕВ: И зачитался! Зачитался, на самом деле, до слез.
О МОДНЫХ КОЛЛАБОРАЦИЯХ
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: Рианна, Канье Уэст, Фаррелл Уильямс — они все так или иначе залезли в мой любимый департамент под названием «мода» и строчат кроссовки, майки, брюки, шубы и все прочее. Ваши планы?
АНТОН БЕЛЯЕВ: У нас уже случились оправы для очков. Сейчас мы работаем над парфюмом.
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: А кто вам делает оправы для очков?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Компания называется Harry Cooper. Это московские ребята. Они к нам обратились за коллаборацией. Мы, конечно, стремимся в малых моделях этот объем реализовать, но мы не долларовые миллионеры, чтобы организовать отдельный отдел, который будет этим заниматься. Хотя интересно это сделать, потому что есть свое видение, которое хотелось бы транслировать. Мы часто нарываемся на какие-то подделки, сталкиваемся с производством низкого качества, и возникает желание сделать что-то свое.
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: А какие основные ноты в этом парфюме?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Вы знаете, как не разбираюсь в вине или в виски, так я и не разбираюсь, честно говоря, в парфюмерии.
О ГЛЯНЦЕ
АНТОН БЕЛЯЕВ: Я не противник красивого и роскошного, я противник безвкусицы. Меня раздражает, когда некое понятие — например, «гламур» — вызывает отторжение у какой-то части населения. На самом деле, это просто неправильное использование «безвкусными» людьми метода, скажем так, красиво жить, красиво одеваться, окружать себя красотой. В этом ничего плохого я не вижу, но люди, которые бездарно эксплуатируют этот сегмент своими лапищами, превращают его в нечто страшное.
О ПЕСНЯХ НА РУССКОМ
АНТОН БЕЛЯЕВ: Мы готовимся спеть что-нибудь по-русски. Но сейчас уже многое сделано по-русски — что-то плохо, что-то неплохо, что-то даже гениально, но это уже сделано. Зачем я буду, ну например, читать рэп? Для этого уже есть пацаны. Для того, чтобы произвести захват, чтобы это стало событием, мне нужно изобрести что-то новое.
О «КОЛЛЕГАХ ПО ЦЕХУ»
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: Если это не очень бестактный вопрос — кто вам нравится из наших певцов, поющих по-русски?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Честно, я не слежу вообще.
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: Ну кто-то же нравится?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Ну, это точечно. Например, внезапно в ленте я увидел: Елка поет песню с каким-то парнем. Я послушал ее и понял, что это красиво. Я знаю ее хорошо, и она знает, что меня что-то устраивает в ее творчестве, что-то нет. Все по-честному. А тут я услышал и понял, что мне очень нравится, как это сделано.
Я понимаю, что завтра она опять может записать что-то, что мне не понравится, но в этом моменте времени я четко ощутил, что это красиво. Естественно, сразу примерил это на себя, и я подумал, что не прочь быть этим парнем в кадре.
О ТОМ, ЧТО МОЖЕТ ВЗБЕСИТЬ
АЛЁНА ДОЛЕЦКАЯ: Об этом вы никогда не говорили вслух со сцены, а мне хочется сейчас это услышать от вас. Вас может что-то взбесить в аудитории?
АНТОН БЕЛЯЕВ: Сейчас уже с некоторым небольшим опытом я понимаю, что дело всегда во мне. Меня многое бесит, и аудитория иногда бесит, по разным причинам. Например, кто-то слишком громко поет в первом ряду. Бывает, что прямо в твой микрофон кричат. Но это все мелочи. Есть общее настроение, когда ты понимаешь, что немножко не владеешь ситуацией в привычном режиме, в привычном объеме. Но с нами это случается редко.
О ПОКОРЕНИИ ЗАПАДА
АНТОН БЕЛЯЕВ: С нашим последним видео мы начали первые продуманные движения в сторону Запада. Уже показались в каких-то чартах MTV. До того, как мы предприняли агрессивную (при наших возможностях) попытку навязать свое присутствие, были какие-то случайные скачивания, но по ним, к сожалению, нельзя судить, есть ли у нас там хоть какое-то будущее. Оно наверняка сложное, но нас это абсолютно не пугает.
Здесь мы жалуемся, что у нас нет музыкальной демократии, что человек с улицы не может пройти весь этот путь к большой аудитории. Эта проблема есть и там. На Западе огромное количество хороших музыкантов — потеряться на этом рынке вообще элементарно. Поэтому то, что мы сейчас начали делать, это продуманная ситуация, через пару месяцев мы ее осмыслим, поймем результаты и предпримем еще какие-то шаги.
Это очень планомерная работа. Нельзя просто щелкнуть пальцем и сказать: «Все, поехали в Америку, щас все будет!». Мы обсуждали контракт с промоутерской фирмой месяца три или четыре, просто обсуждали, чтобы это все превратилось хоть во что-то. Поэтому сейчас просто ждем.
О СТРАХАХ И БОРЬБЕ С НИМИ
АНТОН БЕЛЯЕВ: У меня была очень серьезная аэрофобия. Я просто подавил ее, потому что часто хотелось сказать: «Нет, ребят, я только на поезде». Представляете, 10 человек летят, и все они ждут, пока я доеду на поезде. Сколько это концертов получится тогда? Поэтому я как-то переборол это. Я много чего боюсь. Не думаю про кошку, которая перебегает дорогу, но когда в моей жизни бывают сложные ситуации, я обращаюсь к чему-то.
Иногда для меня даже предметы становятся важными. Помню, у меня был период в жизни, совсем в юности, который чуть не завел меня совершенно в другую степь. И вот тогда у меня была очень странная вещь, маленькая книжечка, привезенная мной из Вильнюса. И в ту неделю, когда решалась моя судьба — брать мне зубную щетку или ехать дальше по трассе, — я почему-то ходил и все время держался за эту книжечку.
