В галерее «Риджина» открывается первая за пять лет персональная выставка основателя арт-группы «Медицинская герменевтика» Павла Пепперштейна, интервью с которым мы недавно публиковали. «Святая политика» — ироничный взгляд художника на актуальный политический контекст, сдобренный лозунгами типа «Big Bro is not watching you» или «В наши дни никакие политические решения невозможны без инопланетного контроля». Мы, конечно, и сами догадывались, что современная holy politics все ближе и ближе к holy shits, но пропускать совсем свежую живопись и графику с флером психодела не собираемся, а на Винзавод собираемся.
Сколько бы мы ни ждали конца света, его не случится. На этой неделе уж точно: в ГЦСИ открывается масштабный проект, целиком посвященный феномену света, который художники по-разному используют как инструмент в своих работах. Мерцающие инсталляции, десятки ламп и лампочек, неоновые провода, световые столбы и софиты в работах многих авторов, от Ильи Кабакова и Эрика Булатова до Яниса Ксенакиса и Джона Кейджа, можно увидеть не только на главной площадке в ГЦСИ, но и в трех районных галереях («На Каширке», «Пересветов переулок», «Галерея Беляево»), ставших партнерами световыставки. Выйти из сумрака можно до середины марта.
Не успев начаться, зимняя Олимпиада в Сочи уже успела подарить нам не только шедевральную для фанатов спорта и ему сочувствующих, но и пропитала духом физкультуры все, что только можно, не оставив в стороне и выставки. Открывшийся в петербургском Музее городской скульптуры групповой проект Sport Art включает работы современных художников на тему спорта, деликатно разбавленные советской скульптурой 1940–1970-х из собрания музея. Картины Олега Маслова, Дениса Одинга, Валерия Кацубы, группы Doping-Pong, редкую пластику Александра Самохвалова можно посмотреть неподалеку от площади Александра Невского. Полководца, а не актера-бодибилдера.
Представьте себе белую комнату, в которой каждую секунду включается и выключается свет. Проблемы с проводкой? Приз премии Тёрнера! Мартин Крид, получивший в 2001 году за работу № 227 главную британскую награду в области совриска, известен своим неодадаистским чувством юмора, страстью к нумерологии и минимализму. Среди произведений, как правило, имеющих в названии лишь порядковый номер, уже был перформанс в Tate Britain, во время которого четыре месяца каждые 30 секунд через залы музея пулей пробегал легкоатлет; стерильно-белые пространства галерей, заполненные лишь воздушными шарами и вразнобой клацающими метрономами; высокобюджетная картина «Дерьмовый фильм», в которой друзья художника испражнялись на видеокамеру… Да много чего было. Ретроспективу художника the best of the best, по мнению галереи Hayward, можно застать в Лондоне уже с этой среды.
Если успех художника исчислять подделками на его произведения, Анатолия Зверева можно считать поголовно любимым авангардистом страны. Дело даже не в том, что количество фейков на арт-рынке чуть ли не превышает количество работ мастера, а степень интеллигентности многих московских семей пропорциональна числу зверевской графики на стенах. Прежде всего, наследие Зверева ценно духом свободной импровизации, редким для господствовавшего в стране социализма: будь то зарисовки женских портретов с глазами в пол-лица или геометрические абстракции на оказавшейся под рукой салфетке. В преддверии открытия Музея Анатолия Зверева («Музей АЗ») в «Новом Манеже» покажут порядка 300 работ художника периода 1957-го — 1960-х годов.
